Но начальство Ухорыла любило за усидчивость и готовность быстро обменять свое мнение на мнение начальства, план следователь выполнял, дела, переданные им в суд, практически никогда на доследование не возвращались, посему карьера Блохина шла не столько стремительно, сколько гладко.

Именно по причине лояльности, доходящей до обожания начальства, Ухорылу и было поручено дело о взрывах.

Блохин волновался. Он перебирал в голове все возможные способы отказаться от неприятного дела, но ничего безопасного в голову не лезло. Уже стоя в приемной Геннадия Федоровича, Ухорыл вдруг спохватился, что толком не знает, как именно стоит поздороваться с хозяином клуба.

Обычно Блохин при встречи с сильными мира сего говорил: «Доброе утро», что позволяло в случае чего в течении дня при очередной встрече сказать :»Добрый день» или «Добрый вечер» и при этом не выглядеть особым подхалимом.

Геннадий Федорович, несмотря ни на что, Ухорылом относился к людям влиятельным, поэтому попадал в категорию «Добрый день», но день, к сожалению, был вовсе не добрый.

– Здравствуйте, Геннадий Федорович, – как можно более отчетливо произнес Блохин, тщательно отслеживая как наличие всех букв в этом слове, так и их порядок.

Очень немногие люди в повседневной жизни умудряются не сокращать и не искажать это, в общем-то, простое слово.

Ораторские способности Ухорыла тут же пришлось испытать второй раз. Следователь заметил Андрея Петровича:

– Здраст… здравствуйте, Андрей Петрович.

Андрей Петрович сделал неопределенный жест рукой, символизирующий нечто вроде: «Не обращайте на меня внимания» или, с тем же успехом, «Не до тебя».

Блохин решил выбрать первый вариант и переключил свое внимание на хозяина кабинета.

– Здоров, – сказал Геннадий Федорович и протянул, не вставая с кресла, руку.

– Дело поручено мне, и я решил… – Блохин легонько пожал протянутую руку и сел на краешек стула возле стола.

– Я не буду мешать? – осведомился Андрей Петрович.

– Нет, что вы. Пожалуйста, – Ухорыл снова напрягся, чтобы не потерять ни одной буквы из слова «пожалуйста».

Андрей Петрович перешел в угол кабинета и сел на диван, аккуратно поддернув светлые, тщательно отглаженные брюки. Андрей Петрович вообще предпочитал в одежде светлые тона.

– Я не буду занимать у вас много времени, – откашлявшись, сообщил следователь, – по поводу прошлого взрыва вы сообщили нам, что подозреваете в совершении террористического акта группировку лиц кавказской национальности…

Геннадий Федорович покосился на сидящего в углу Андрея Петровича. Тот продемонстрировал полнейшее равнодушие к беседе. Геннадий Федорович утвердительно кивнул:

– Ага.

– Да. А кого именно и по какой причине вы считаете наиболее вероятным организатором теракта?

– Ага.

– Не понял.

– Этот… – Геннадий Федорович снова бросил взгляд на Андрея Петровича.

– Знаете, – сказал Андрей Петрович, вставая с дивана, – сегодня у Геннадия Федоровича очень трудный день. Если вы не возражаете…

Следователь не возражал ни против чего. Он с готовностью кивнул.

– Если вы не возражаете, Геннадий Федорович перезвонит вам завтра по телефону, номер которого вы оставите у секретаря, и сообщит о времени встречи.

– Хорошо, – Ухорыл сунул бумаги в портфель и тоже встал, – только поймите меня правильно, из городского управления очень настойчиво…

– С городским управлением мы пообщаемся, – пообещал Андрей Петрович, – и сообщим, что вы работаете очень оперативно и профессионально.

– Тогда я пойду, – сказал Ухорыл и протянул руку.

Рука была проигнорирована.

– До свидания.

– До… кстати, здесь в клубе сейчас работает оперативник из райотдела… если вам что-нибудь понадобится… – следователь зачем-то поправил стул, на котором перед этим сидел и осторожно двинулся к двери.

– Что за опер? – спросил Геннадий Федорович.

Ему совершенно не улыбалось, что по его клубу сейчас бродит мент и сует свой длинный нос во все закутки.

– Из райотдела. Капитан Гринчук. Еще раз до свидания!

Хлопнула дверь кабинета.

– Козел, – с чувством произнес Гиря, – полный урод.

– Что есть, то есть, – согласился Андрей Петрович, – я сам просил, чтобы его поставили на это дело. Сразу после взрыва на автостоянке. Лучше его дела никто не завалит. Теперь вот только сам не знаю, что делать…

– Что делать… Зеленого надо гнать из клуба!