– Спасибо, Ирина, – сказал доктор, – а как же вы?

– Я уже поела, – бросила старуха и вышла.

– Так как же вы все-таки спали? – спросил Доктор у Милы.

– Спасибо, хорошо.

– Место укола не беспокоит?

Мила мельком взглянула на свою руку.

– Нет, все нормально.

– А чего ей будет? – подал голос Гринчук. – От таких уколов еще никто не умирал.

Мила посмотрела ему в глаза.

Гринчук улыбнулся самыми уголками губ. А глаза у него остались холодными и… Мила задумалась, подбирая определение. В голову лезли книжные слова типа «циничные» и «брезгливые».

– Враг в окно не ломился? – спросил Гринчук, и Мила вдруг поняла, что глаза у него насмешливые.

Он словно смеялся над ней, над ее вчерашними страхами. И над ее любовью он насмехается. И над сломанной судьбой…

Мила открыла сумочку и достала оттуда зеркальце.

Гринчук и его помощник, спокойно ели. Гринчук аккуратно разрезал апельсин на дольки и ел по одной.

Его помощник доедал бутерброд, запивая его чаем.

Мила поправила прическу и положила зеркальце в сумочку.

– Доктор, вам бы к Леониду сходить, – сказал Гринчук, отложив апельсиновую корочку в сторону. – Полная клиника ненормальных тинейджеров, извините за выражение. И каждый, того и гляди, совсем сойдет с ума. Покончит с собой или кого-нибудь попытается убить.

– Побойтесь бога, – замахал возмущенно руками Доктор, – скажете такое!

– А что? – Гринчук взял с блюдца еще одну апельсиновую дольку. – Вы когда-нибудь общались с малолетними преступниками? Не с несовершеннолетними, типа вот нашей дамы или того же Липского, а с малолетними.

– Ну, с некоторыми мне приходилось общаться довольно близко, – тихо сказала Доктор, – по ряду причин. Вы же сами знаете…

Доктор посмотрел на Гринчука. Тот кивнул.

– Нет, не с воришками или бродяжками, – Гринчук сделал паузу, доедая апельсиновую дольку.

Брызнул сок, И Гринчук, энергично пошевелив губами, вытер его с подбородка.

Мила снова взяла свою сумочку.

– Вот ты, Мила, – Мила вздрогнула и посмотрела на Гринчука. – Ты никогда не видела десятилетнего убийцу?

– Нет, – пробормотала Мила, отодвигая сумочку.

– Сосед в селе его за ухо отодрал. А мальчик взял в руки топор и ночью зарубил его, жену и полугодовалого ребенка.

Доктор отодвинул свою недопитую чашку.

– Я у него спросил, дите-то зачем? И знаете, что он сказал?

– Не знаю, – Доктор встал из-за стола.

– А че ему на свете сиротой жить, – Гринчук посмотрел Миле в глаза. – Ты полагаешь, он был не прав?

– Вы, Юрий Иванович, как-то слишком сегодня напряжены, – Доктор подошел к Гринчуку и даже попытался проверить у него пульс.

Гринчук руку убрал.

– Давайте, я вам дам успокоительного. Здесь есть великолепное успокоительное.

– Спасибо, Доктор, я лучше потерплю, а вечером приму водочки.

– Как хотите, Юрий Иванович. Как хотите, – Доктор двинулся к двери. Гринчук потянулся к следующему кусочку апельсина.

Мила положила руку на сумочку.

– Кто-нибудь еще хочет чая? – спросила Ирина, снова появившись в комнате. – Ты чего не допил, старый черт?

Старый черт немного покраснел и посмотрел на Милу.

– Знаете, Ирина, я считаю, что нужно вовремя остановиться и уйти из-за стола.

– Если бы ты от коньяка так же уходил, – сурово сказала Ирина, забирая со стола грязную посуду.

– Я и от коньяка также уйду, – гордо вскинул голову Доктор, – если почувствую, что уже наступил предел.

– Уже когда из ушей литься будет? – спросила Ирина и ушла, не дожидаясь ответа.

Доктор снова смущенно посмотрел на Милу, словно извиняясь. Мила убрала руку с сумочки.

Эта суета начинала ее раздражать.

Доктор потоптался возле двери. Было видно, что ему очень не хочется уходить, не оставив последнего слова за собой.

– Знаете, Михаил, – не выдержал, наконец, Доктор, – а я ведь еще со студенческой скамьи понял, что нужно себя контролировать и держать в руках.

Доктор подошел к столу и оперся о спинку стула.

– Я учился в мединституте, и у нас в общежитии обитали два друга. Совершенно не похожие, но, тем не менее, настоящие друзья. Что называется, не разлей вода.

Мила быстро взглянула на спокойное лицо Гринчука и отвела взгляд. Самодовольный мерзавец, подумала Мила. Убийца.