– Ладно, – махнул рукой Гринчук, – мы разберемся.

– За что вы меня? – сквозь слезы спросил Мила.

– Здоровые мужики… – Ирина вышла, захлопнув дверь.

– За что?

– А иначе ты бы не поняла, девочка, – тихо сказал Гринчук.

Он встал со стула, подошел к Миле и сел возле нее на пол. Осторожно тронул за плечо.

– Отойди!

– Хорошо, – сказал Гринчук. – Я просто посижу.

– Я вас ненавижу!

– А я как себя люблю, – пробормотал Гринчук. – Тебе сегодня ночью позвонили?

– Ага.

– Сказали, что это я? Намекнули, что это я виноват?

– Д-да, – всхлипнула Мила.

– А оружие как тебе передали?

– Сказали, что пистолет будет лежать в сугробе возле второго дерева справа от калитки, – Мила продолжала всхлипывать.

– И ты готова была умереть ради него? – тихо спросил Гринчук.

– Я…

– Ладно-ладно, замнем, – Грнинчук оглянулся на Михаила, словно ища поддержки.

Михаил отвернулся.

– Извини меня, если сможешь, – сказал Гринчук тихо. – Не стоит он этого.

– Я его…

– Может быть… Придется тебе жить с этим дальше. Ты помнишь у него в спальне шкаф-купе?

Мила молча кивнула.

– Большое такое зеркало?

– Да.

– А ты не обращала внимания на то, что кусок этого зеркала, как раз напротив одной из полок, одностороннее?

Мила всхлипнула.

– Я не знаю точно, но там могла стоять видеокамера.

– Не правда.

– Не знаю. Честно – не знаю. И не знаю, что произошло бы с твоим отцом, если бы ему сказали об этом. Если бы предупредили, что порнофильм с тобой в главной роли скоро появится на рынке. Я думаю, отец заплатил бы любые деньги.

– Это не правда! – тихо-тихо повторила Мила.

Силы оставили ее. Мила могла только лежать на полу и скулить, как побитый щенок.

– Мы случайно на это напоролись. И только потом все это поняли. Потому тебя и направили ко мне, что только ты могла меня убить, не вызвав интереса к убийству Липских. Ты бы всем внятно объяснила, что мстила мне…

– Я бы не… не объясняла, – прошептала Мила. – Я бы тоже умерла. Как он.

Гринчук потер лицо.

– Убили его, Мила. Убили. Чтобы он не сболтнул чего-то лишнего. И я думаю, что и его и тебя – один и тот же человек.

– Какое Гена отношение имел к Липским? – спросила слабым голосом Мила.

– К самому делу, я полагаю, никакого. Тут все немного сложнее.

Гринчук осторожно коснулся волос Милы.

– Мне плохо, – сказала она.

– Поедешь домой?

– Можно?..

– Что?

– Я здесь еще немного останусь?

Гринчук тяжело вздохнул, оглянулся на Михаила.

– Извини, девочка, но мы здесь уже не долго будем. Максимум до завтрашнего утра. И тебе лучше ехать домой.

– Ладно, – сказала Мила.

Она встала, подобрала свое белье и пошла к двери. Михаил бросился вслед за ней, открыл замок. Мила вышла.

– Может скажешь, умник, отчего мне так плохо? – спросил Гринчук.

– С пола вставай, – скомандовала Ирина. – Как дите малое.

– Поеду я, пожалуй, – сказал Гринчук, встав с пола. – Нужно будет пообщаться с… Кое с кем. И вот интересно…

Гринчук достал из кармана мобильник, собрался, было, набрать номер, но потом передумал и спрятал телефон в карман.

– Вот интересно – мы боремся за свободу, демократию. Полагаем, что такие вот трубы нам дают свободу. А потом находится кто-то особо умный, обращается в телефонную компанию и получает распечатку всех телефонных разговоров. Все номера, как на ладони.

– Умные люди регистрируют телефоны на чужое имя, – сказал Михаил.

– Резонно, – подтвердил Гринчук. – Но, как известно, на особо изощренные задницы имеются невероятно хитрые приборы.

В подтверждение этого тезиса мобильный телефон Гринчука попытался привлечь к себе внимание.

– Я неизбежно слушаю, – сказал Гринчук. – Здравствуй, Игорь Иванович Шмель.

Шмель звонил, чтобы сообщить информацию от Батона. Гринчук выслушал молча, не перебивая.

– Их кто-то наводил, – закончил рассказ Шмель. – Последний звонок был что-то около трех часов ночи. Батон не знает, кто это был. Просто к нему кто-то позвонил на трубу и предложил заработать.

– Сколько?

– Десять штук. Плюс премия, которую учредил Мехтиев. Вышло неплохо.

– Телефон, с которого звонили – выяснили?

– Будешь смеяться. Я, собственно, потому и звоню.

– И кто же это?

– Саню Скока еще помнишь? – спросил Шмель.

– И?

– Это он и есть.

– Блин горелый, – выразительно произнес Гринчук.

– Правда, смешно?

– Нужно брать Скока.

– Поздно. Его сегодня утром нашли в постели с отверткой в глазу. Убили, похоже, под самое утро. Нет ничего. Возможно, были следы, но пока братаны Скока сообразили вызвать ментов, все следы успели затоптать.