Кавказец за соседним столиком опрокинул на пол бокал. Зазвенело стекло, но Инга не отвела сияющего опасным светом взгляда от Гринчука.

– Вы должны были понять, что я собрался найти пропавшие деньги. Вы это поняли и донесли своему шефу. Теперь шеф будет думать, я вправду собрался искать деньги, или удумал чего-то другое. Например, трахнуть его стерву.

– Тогда уж суку, – напомнила Инга.

К столику подошел официант с подносом:

– Извините пожалуйста, вам просили передать вот это…

На подносе стояла бутылка вина и букет роз.

– Хорошее вино, – оценил Гринчук. – Будем пить?

– Это, как я понимаю, только мне, – сказала Инга.

– Да, вам, – подтвердил официант. – От кавалера из-за соседнего столика. В знак преклонения перед вашей красотой.

– Любезнейший, – произнесла Инга тоном наследной принцессы, – передайте кавалеру из-за соседнего столика, пусть он это вино вместе с букетом засунет себе в жопу.

Официант подноса не уронил. Удержал, но из последних сил. Затравленно оглянулся на кавказца. Подошел к нему и что-то сказал. Кавказец угрюмо кивнул.

– А ведь не дословно воспроизвел, ярыжка чертов, – заметил Гринчук. – слепил что-то вроде, дама не приняли.

Инга молча встала из-за стола, подошла к несчастному кавказцу, наклонилась и внятно, так, что, по-видимому, услышали все за столиком, что-то сказала.

Вернулась на свое место, оставив позади живописную композицию из окаменевших изваяний.

– Вернемся к нашей суке, – сказала Инга.

– В порядке констатации факта, – предупредил Гринчук, – вы необыкновенно красивы.

– Я знаю.

Кавказец что-то закричал, вскочил и вышел из зала.

– Испортили сыну гор праздник, – сказал Гринчук. – Ну, как вы не понимаете, что ваша красота – народное мужское достояние.

– Я лесбиянка, – холодно произнесла Инга.

– Не врите. Так обламывать мужика может только много повидавшая гетеросексуалка, извините за выражение.

– Гетеросексуальная сука, – сказала Инга.

– И стерва, – сказал Гринчук. – Вы хотите заработать денег?

– Четыре миллиона долларов? – спросила Инга.

– Обойдетесь и меньшей суммой. Мне нужно будет делиться со многими.

– Тогда сколько?

– Вот вы уже и торгуетесь, – улыбнулся Гринчук.

– Именно торгуюсь.

– Сто тысяч.

– Пятьсот.

– Но вы же не знаете, что я попрошу.

– За пятьсот тысяч вы можете попросить все, что угодно.

– Но вы же лесбиянка?

– Я гетеросексуальная и много повидавшая. Сука и стерва.

Гринчук поаплодировал.

– Поскольку я не стану у вас просить всего, то ограничимся суммой в двести пятьдесят тысяч долларов. За эту сумму вы будете держать меня в курсе всего, что будет касаться похищения Липского и пропавших денег.

– И деньги я получу только после того, как вы найдете четыре миллиона? Если найдете.

– Все мы рискуем, – сказал Гринчук. – Вы рискуете не получить деньги, я рискую потерять жизнь – по-моему риски распределены равномерно.

– А что я скажу шефу о нашей сегодняшней встрече?

– Скажете все, как было. И даже то, что я вас вербовал. Меня в детстве учили, что лучше всего говорить правду.

Инга позволила себе искреннюю улыбку:

– Шеф все равно не поверит.

– Именно. Именно, – заключил Гринчук. – А пока он будет прикидывать, что на самом деле за этим скрывается, я найду деньги.

– Договорились, – сказала Инга.

– Будем обмывать? – спросил Гринчук.

– Ни в коем случае. А то вы потом еще предложите трахнуть меня на голой технике, без особого желания.

Гринчук встал первым, помог подняться Инге. Подозвал жестом официанта и сунул ему купюру – за понесенные моральные убытки.

В холле Гринчук получил свою куртку и пальто Инги, помог ей одеться.

– Замечательный получился вечер, – сказала на крыльце Инга. – Бодрящий.

– Вас подвезти? – предложил Гринчук.

– У меня своя машина, – ответила Инга.

– Да… – печально констатировал Гринчук, – любви к себе я вам внушить не смог. Может, чем-нибудь могу компенсировать…

Откуда-то из-за снежных хлопьев вдруг вынырнул давешний кавказец. Гринчук успел заметить у него в руке нож, даже бросился на перехват, но Инга его оттолкнула.

Оказалось, что Инга женщина не только красивая, но и быстрая. Она не только успела остановить Гринчука, но и кавказца встретила вовремя.

Нож отлетел куда-то в сторону, кавказец, прежде чем упал навзничь, получил несколько ударов в наиболее чувствительные части тела. Последние три-четыре удара, мысленно отметил Гринчук, были уже лишние.