– Я живой, – с отчаянием сказал Олег. – Между прочим, у меня есть билет в Москву. На сегодняшнее число.

– Вот и лети. Кто тебя держит.

– Какого черта я туда полечу, если ты здесь?

– Посмотришь столицу нашей Родины, поищешь дуру, которая будет варить тебе еду.

У Олега лопнуло терпение. Он встал.

– Пошли! – решительно сказал он.

– Куда?

– Ко мне домой.

– Зачем?

– Я отдам тебе эти проклятые бумаги! Может, тогда ты простишь меня и успокоишься?! Я теперь понимаю, что тебе на меня наплевать, что ты просто поразвлеклась со мной, и все! Забирай эти бумаги и неси их Глобусу! Я справлюсь и выправлю ситуацию!

– Твои бумаги больше никому не нужны, – сказала я. – Можешь проваливать в свою Германию и делать все, чтобы процветал твой бизнес. Глобус мертв, он не инсценировал свою смерть, а умер на самом деле. Покойникам не нужны бумаги, им вообще ничего не нужно.

– Глобус мертв?

– Представь себе.

– Ты в этом уверена?

– Вполне.

– Надеюсь, ты не кинула в него гранату?

– Нет. У меня нет гранат, – вздохнула я и рассказала все, что произошло в доме Глобуса. Олег внимательно слушал.

– Господи, а ведь я мог тебя потерять, – прошептал он, когда я закончила свой рассказ.

– Ты и так меня потерял. Возможно, Катьки с Димкой уже нет в живых… Она была просто замечательной подругой.

– Почему ты говоришь «была»? Она есть, и не смей хоронить ее раньше времени!

Я будто не слышала его слов, продолжала говорить:

– Мы несколько лет проработали за границей, побывали во многих передрягах. Мы попали в лапы русской мафии, которая прочно обосновалась в чужой стране и чувствовала себя довольно комфортно. Кроме того, что мы пели в ресторане, мы подрабатывали фотомоделями, если, конечно, это так можно назвать. Мы хотели сколотить денег, чтобы вернуться на Родину и зажить по-человечески. Мы снимались обнаженными. Платили нам вполне прилично.

– Ты снималась обнаженной? – спросил Олег и закурил.

– Я зарабатывала на жизнь. Я любила объектив, любила менять позы. И любила свое обнаженное тело. Я любила сам съемочный процесс, вентилятор с большими лопастями, который создавал иллюзию ветра и раздувал мои волосы. Я любила поднимать голые руки, закидывать их назад и смотреть в камеру. У меня было множество снимков. Они остались там, у фотографов, которые зарабатывают на эротической фотографии. Я смогла расторгнуть контракт, помочь Катьке и вернуться на Родину.

Я замолчала. В глазах стояли слезы, а руки предательски дрожали. Встреча с Олегом не прошла даром. Я увидела его живым и снова чувствовала волнение. Я ненавидела себя за то, что врала сама себе. Я говорила Олегу, будто ненавижу его, а чувствовала обратное. Я плакала, слизывала слезы с губ и чувствовала себя совсем маленькой девочкой, у которой отобрали любимую игрушку.

Олег обнял меня:

– Успокойся. Все будет хорошо. Где ты договорилась встретиться с Катькой и Димкой?

– На Массандровском пляже в шесть вечера.

– Значит, ровно в шесть мы будем там.

– А что, если они не придут?

– Тогда поедем на виллу к Глобусу. Что-нибудь придумаем. Ты очень бледная. – Олег потрогал мой лоб. – Девочка моя, да у тебя жар! – испуганно воскликнул он. – Тебе нужно хоть немного поспать.

– Мамочка, я тоже хочу спать, – сказала Лерка.

– Нужно снять номер в гостинице. – Я устало закрыла глаза.

– Никаких номеров. Едем ко мне, – решительно заявил Олег.

– Это опасно, – покачала я головой.

– Поедем к моему другу. У меня есть ключи от его квартиры. Там вы будете в полной безопасности.

– А может, лучше поедем на виллу Глобуса и не будем дожидаться шести часов? У меня плохое предчувствие…

– Нет, так мы можем все испортить. Нужно дождаться контрольной встречи. Думаю, все обойдется.

– А если нет?

– Тогда оставим Лерку у моих родителей и поедем вдвоем. Днем на вилле нечего делать. И вообще, Наташа, давай не будем думать о плохом.

Квартира друга Олега – стандартная двушка – располагалась в обычной блочной девятиэтажке. Олег накормил Лерку пирожными с чаем и отвел в спальню. Я прилегла на диван. Олег сел рядом:

– Может, температуру померяем? Ты вся горишь, – сказал он.

– Не хочу. Мне холодно, – стуча зубами, ответила я. – Может, это просто истерика. Мне чудовищно плохо! Ты даже не представляешь, как мне плохо!

Олег склонился надо мной. Его дыхание было таким горячим, а руки такими настойчивыми, казалось, я потеряю рассудок. Еще недавно я считала его погибшим, а теперь он здесь, рядом со мной и крепко целует меня, ласкает мою грудь…