Молчание.

Она огляделась вокруг. Она единственная сидела на стуле, но, за исключением этого, внешне почти не отличалась от своих одноклассников: джинсы и свитер, туфли сняты, ноги поджаты под себя.

– Я плохо объяснила? У вас такой вид, как будто вы сейчас заснете, но Фрателли наверняка под конец даст нам что-нибудь о нанесении ущерба. Он в прошлом году написал об этом статью в Колумбийское юридическое обозрение.

Четыре пары глаз безучастно смотрели на нее.

– Честно говоря, Кэро, – сказала Сьюзен, – если не считать истории про испорченный нос, я в жизни не читала ничего скучнее. После этого курс по истории флотской профессиональной этики, который я слушала в колледже, кажется романом Тома Клэнси.

– Правда-правда. – Кевин, который немного заикался, наконец почувствовал себя раскованно в группе и заговорил. – Договоры – это невероятно скучно. Даже… битвы между вами и Ужасным Дэном не могут нас надолго взбодрить, Кэро.

– Я с ним не воюю. – Кэролайн села немного прямее. Она почувствовала красноречивую краску на своих щеках. – У меня просто есть несколько вопросов к профессору Фрателли.

– Ну да, после того, как он припек вас, вы перевели огонь на него. – Нил усмехнулся. Он передразнил мягкий голос Кэролайн: – Боюсь, что я не понимаю, почему суды считают соглашения по привилегиям справедливыми. Разве тем они не наказывают бедных и необразованных людей, которые не могут нанять дорогих адвокатов?

Кэролайн засмеялась вместе со всеми.

– А вы не знали, что он составлял договоры по привилегиям для какого-то процесса быстрого приготовления пищи? – спросила Сьюзен. – Это была серьезная заявка стать знаменитым, когда он еще был практикантом-юристом. О нем даже статьи писали.

– Нет, – сказала Кэролайн, – я не знала. Откуда мне знать? А откуда вы знаете?

– Я посмотрела его файл в базе данных компьютера, – ответила Сьюзен. – Там есть очерк о нем из «Американского юриста». Фрателли был компаньоном в какой-то большой юридической фирме в Нью-Йорке. Знаете, на Уолл-стрит, где вы представляете бандитов из корпорации по семьдесят часов в неделю и они платят вам до черта долларов, которые вы не успеваете тратить.

– Вот это настоящая жизнь, – сказал Кевин, потянувшись и зевнув. – Работать как дурак, десять – пятнадцать лет, а потом выйти на пенсию и купить остров с пресной водой, кокосовыми орехами и роскошным домом.

Сьюзен проигнорировала его слова:

– Ну вот, Фрателли быстро продвигался вверх. Бесспорно, он революционизировал договоры по привилегиям, чтобы в бизнесе легче было избавиться от непорядочных дельцов.

– И он еще посмел назвать меня снобом! – Возмутилась Кэролайн.

– Когда это было? Я не помню, чтобы он про вас говорил что-то личное в классе после той его чепухи насчет жителей Мейн-Лайн. – Сьюзен нахмурилась. У нее была великолепная Память. Ее явно раздражало, что она не может вспомнить высказывание. – Ваши стычки – самое интересное, что у нас бывает в классе, Кэро. Не оставляйте этого занятия, а то мы все сойдем с ума.

Кэролайн замолчала. Она вспомнила: Фрателли назвал ее снобом, когда она встретилась с ним на приеме у декана. Ей не хотелось рассказывать в группе, что она встречалась с Дэном на приеме. Она вообще не хотела вспоминать об этой встрече. Вспоминая, она снова чувствовала тепло, исходившее от его руки, когда он дотронулся до нее. Об этом невыносимо было думать.

– Так мы вернемся к оценке ущербов, или нам пора признать, что уже ночь? – Кэролайн взглянула на часы. – Сейчас половина одиннадцатого. Все остальное, кроме этого, мы сделали. Я думаю, надо передохнуть. Пожалуйста, доедайте попкорн и печенье. Если что-то останется, я…

Ее прервал звонок телефона. Она извинилась и вышла с телефоном на кухню. Звонила Тесса. Кэролайн вздохнула. Она не чувствовала себя уверенной, что готова воспринимать список Тессы, состоящий из всех тех вещей, которые Кэролайн не могла купить, хотя все девочки в колледже их имели. Это было как молитва, и, по крайней мере, раз в неделю Кэролайн приходилось это выслушивать.

У нее болело сердце за своих детей. Тессе и Бену приходилось нелегко. Их уровень жизни резко снизился. Гарри практически исчез из их жизни, если не считать нерегулярных телефонных звонков, обычно спустя несколько недель после дня рождения. Ни подарка, ни даже открытки.

– Привет, дорогая, как дела?

Кэролайн знала, что ее голос звучит неестественно бодро, но ничего не могла с этим сделать.

Тесса никогда не признавала, что ее отец был в чем-то не прав. Во всем была виновата Кэролайн, как будто Гарри не ушел бы, если бы она была лучшей женой – умнее, сексуальнее, богаче. Кэролайн понимала: Тесса пытается убедить себя, что мать будет любить ее, несмотря ни на что, и никогда не бросит ее, как это сделал отец. В то же время Кэролайн должна была помогать Тессе переносить непростые реалии ее жизни.