Он не стал ни подтверждать, ни опровергать это утверждение. Просто смотрел на нее с укором, как на непослушного ребенка.

Все оправдания вылетели из головы.

– И вы смеете после этого упрекать меня в том, что я собиралась уехать! – продолжала Кейт.

Она резко повернулась и помчалась к кобыле, с намерением ее оседлать. Гэбриел схватил ее за руки.

– Кейт, – проговорил он сквозь зубы, – в последний раз приказываю вам остаться здесь.

– Милорд, я не собираюсь подчиняться вашим приказам.

Она попыталась вырваться, но тщетно. Гэбриел захлопнул дверь стойла, подхватил ее на руки и понес, словно мешок зерна. Шляпа свалилась у нее с головы.

– Отпустите меня!

– Я отнесу вас в вашу спальню. И вы будете сидеть там до моего возвращения.

– Нет, я последую за вами.

– Я запру вас. А если понадобится, свяжу!

Паника охватила Кейт. Гэбриел заставит ее подчиниться. У нее нет выхода. Эта мысль причинила ей боль.

Она притихла, чтобы не злить его, упираясь кулачками ему в грудь и стараясь не касаться его тела, потому что это ее волновало. И все же ему не удастся диктовать ей условия, не удастся. Она что-нибудь придумает.

– Расседлайте лошадь, Реймонд, – сказал Гэбриел, кивнув на конюшню. И тихонько добавил: – Пока я с ней разберусь.

Кейт повернула голову и увидела грума. Унижение обожгло ее. Реймонд приподнял шляпу и округлил глаза, когда они проходили мимо.

– Немного подвернула колено, – объяснил он слуге. – К утру поправится.

Хватая ртом воздух, Кейт рванулась в его руках.

– Как вы смеете так со мной обращаться?

– Если не образумитесь, будет еще хуже.

Его слова заставили ее вздрогнуть.

– Отпустите меня. Немедленно, пока нас никто не увидел.

Гэбриел усмехнулся:

– Все на празднике.

Звуки музыки доносились из лагеря цыган. Никто не услышит, если она закричит. Кейт могла рассчитывать только на собственные силы.

Господи, он сейчас запрет ее в спальне. И отправится в поместье Дэмсона. Так что статуэтки ей не видать. Он ведь сказал, что собственность отца перешла к нему.

Гэбриел плечом открыл входную дверь и внес ее в дом. Здесь не было слышно ни звука. Он уверенно прошел по лабиринту темных коридоров, поднялся по лестнице, перешагивая через ступеньку.

Ей хотелось бить его кулаками в грудь. Но она берегла силы.

Как только они дошли до спальни и он спустил ее с рук, она метнулась в комнату и нащупала внутренний замок. Он рванулся за ней, но она увернулась. Схватив ключ, пробежала через темную спальню и выбросила его в окно. Это было глупо, но ничего лучше она не могла придумать.

– Вот так, – выпалила она, – теперь вам не удастся меня запереть. – Слабый свет луны осветил его разъяренное лицо. – Я найду выход отсюда и буду следовать за вами по пятам.

Гэбриел чертыхнулся.

– Дэмсон убил вашего отца. Он бесчеловечен. Я не позволю вам приблизиться к нему.

Она и сама это понимала. Но от статуэтки зависело их с Мег материальное благополучие. А главное, статуэтка была памятью об отце.

– Я имею право сама принимать решения. Я не принадлежу вам.

Он с угрожающим видом шагнул к ней, схватил за руки и прижал к стене.

– Есть еще один способ образумить вас.

Он наклонился и впился губами в ее губы. Кейт стала вырываться, но его руки в перчатках сжали ее лицо так, что она не могла отвернуться. Его губы были твердыми, злыми, властными. Его близость и мужская сила лишили ее воли. Горячая волна желания захлестнула тело. Разум отступил.

Словно почувствовав это, Гэбриел еще настойчивее впился в ее губы, его язык раздвинул их и проник в рот. Гэбриел прижался к ней всем телом, и Кейт задрожала. Ничего подобного она не могла себе представить. Забыв обо всех размолвках, она прильнула к нему.

В своих мечтах она представляла, как Гэбриел стоит перед ней на коленях, объясняется в любви и просит прощения. Лишь после этого она разрешает ему поцеловать себя в щечку и даже приобнять.

Но сейчас в его поцелуе не было даже нежности. Но желание было настолько сильным, что она инстинктивно обвила руками его шею и запустила пальцы в густые волосы. Никогда еще она не испытывала такого наслаждения.

В следующее мгновение она едва не лишилась сознания. Когда он обхватил ладонью ее грудь и потеребил пальцем сосок, где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что это неслыханная наглость, оскорбление для благородной леди, но безумное желание взяло верх над доводами разума, и она прошептала:

– Гэбриел, о, Гэбриел!

Он повел ее к кровати. Беспощадная реальность рассеяла туман чувственности. Она была в спальне в Стоукфорд-Эбби. И едва не отдалась этому негодяю Гэбриелу.

– Нет, – хрипло прошептала она. – Никогда!