– Не уверен в европейцах?

– Всегда есть вероятность ошибки. И моя колода карт – слишком большая цена за такую возможность. Предлагаю свою ветровку. Ту самую. Все равно я ее не ношу.

Младший сделал вид, что задумался, потом засмеялся и протянул руку.

– Идет. Чашка против ветровки. Но почему ты ставишь на европейцев? Они пока соберутся, пока решатся…

– В России, как ты видишь, сейчас несколько… э-э… шумно и суетно. – Старший указал на экран. – Им нужно вначале стабилизировать ситуацию, а уж потом переходить в наступление.

На экране было видно, как взорвался еще один кадропроектор, паника охватила почти весь город.

– Можешь себе представить, какое напряжение у них там в верхах. Это пока только в одном городе, не в самом большом и не в самом важном. Но все понимают, что в любую минуту может рвануть по всей Руси великой… – Старший потер ладони о свои брюки. – Этот номер с Сетью, конечно, был достаточно эффективным и эффектным, но ведь это не навечно.

Младший повернулся к пульту, провел рукой над ним, посмотрел на высветившиеся в воздухе значки:

– Минут через пятнадцать Сеть восстановится. А вот когда включится… Хороший вопрос. Это будет зависеть от того, кто сейчас контролирует весь этот хаос. Кто за ним стоит.

– Обе стороны. Обе. И не нужно делать многозначительный вид, сам ведь прекрасно знаешь, что соперники все это делали плечом к плечу. И, заметь, не сговариваясь. – Старший налил себе в стакан сок, сделал глоток.

– И это не странно? – Младший тоже налил себе сок. – Разные цели, взаимоисключающие задачи, а такое единообразие в методах…

Старший посмотрел на то, как Младший пьет сок, и еле заметно улыбнулся. Младший часто вот так отзеркаливал его движения, поступки, слова и жесты.

Так дети подражают отцам, а младшие братья – старшим.

Они, слава богу, родственниками не были.

Просто Младший очень, очень хочет власти. Может быть, даже единоличной.

Пока, правда, все это выглядело кривлянием маленькой глупой обезьянки. Так, наверное, Люцифер, еще не ставший обезьяной Господа, зеркалил своего патрона.

Улыбка Старшего стала чуть шире. Не замечал он за собой раньше такой гордыни. Аккуратнее нужно быть даже в своих мыслях. При его-то возможностях…

– Дельфины и акулы, – сказал Старший.

Младший вопросительно посмотрел на него.

– Плохо помнишь школьный курс зоологии. Одна среда обитания подразумевает одинаковые формы у млекопитающих и рыб. Да?

– Да, – кивнул Младший.

– Или вот еще шахматы. Два соперника решили сыграть на что-нибудь важное…

– На чашку и карты, – засмеялся Младший.

– На жизнь. На власть. На богатство. На все. Взяли шахматную доску, расставили фигуры… – Старший поморщился – сравнение получалось банальным, а банальностей он не терпел.

Младший это понял.

– Бильярд, – сказал Младший. – Не пул, а обычный, классический бильярд. Одни и те же шары, одно поле, одни и те же лузы. Но счет у каждого свой. И хоть, в принципе, все бьют по очереди, результативный удар позволяет сделать новый удар сразу, вне очереди, и, если повезет… хватит мастерства, можно вот так не дать сопернику вклиниться со своим кием.

Старший промолчал. Он надеялся, что молчание не выглядит слишком уж демонстративным.

– Интересно, они уже сообразили, что мы вмешались в игру? – спросил, вроде бы даже риторически, Младший, немного помолчав.

Взрослеет, подумал Старший, вот даже попытался предложить сменить тему, выход из неприятной ситуации. Еще год назад, заметив слабину в рассуждениях Старшего, Младший начал бы развивать кажущийся успех, тыкал бы пальцами в болевые точки. Пытался бы тыкать до тех пор, пока не схлопотал бы оплеуху. Фигурально выражаясь.

А сейчас…

– Они уже поняли, – сказал Старший. – Не все, но снизу вверх понимание уже идет. Клиника. Штаб Территориальных войск прикрытия. Патрули. Представители Комиссии на местах… Пузырьки пошли вверх.

Подал голос телефон.

На столе, между креслами Старшего и Младшего стоял старинный телефон, потрясающее сочетание дерева и металла. Потемневшего от возраста дерева и уставшего металла.

Телефон фантастически смотрелся на фоне звезд. И какое выражение лица бывало у редких посетителей, когда кто-нибудь из хозяев станции несколько раз проворачивал ручку на аппарате и просил барышню соединить его…