Ник как мог старался сдержать негодование. Кол лис, судя по всему, догадался об отношениях между ним и Джанной и полагал, что Ник польстился на ее капитал.

– Меня не интересуют чужие деньги. У меня самого их больше, чем мне требуется.

– Неужто? У менеджера разливочного цеха? Не смешите меня!

Ник уже сел за руль. Непонятно, чем Джанне приглянулся этот мерзавец?

– Все, что вы приобретете в постели Джанны, – это смертельная скука.

Ник, не выдержав, выпрыгнул из машины и сгреб Коллиса за галстук.

– Только без нервов! – проговорил тот, разыгрывая хладнокровие. Но Ник ясно читал в его бесстыжих глазах страх.

Он отпустил галстук этого прохвоста, и Коллис независимо улыбнулся. В следующее мгновение кулак Ника смял ему живот. Коллис согнулся, причем так стремительно, что второй удар, нацеленный туда же, куда и первый, пришелся ему прямо под правый глаз. Голова Коллиса откинулась, он попятился и сел в клумбу с африканскими маргаритками – украшение автостоянки.

– Чтоб было пусто тебе и лошади, на которой ты прискакал, – сказал ему Ник на прощание.

К полуночи веселье выдохлось. Несколько пар еще покачивались в танце, но в основном все разбрелись по номерам, чтобы прийти в себя перед предстоящим насыщенным днем.

– Я согласился встретиться с Коллисом в «Соколином логове», – предупредил Уоррен Джанну. Шадоу стояла рядом и помалкивала. – Беседу лучше не оттягивать.

– Что бы он ни сказал, не смей давать ему денег. – Джанна все еще кипела от возмущения: Коллис не внял ее предупреждению и назначил Уоррену встречу.

– Ладно. – Уоррен покосился на круг, где теперь танцевала всего одна пара – Одри и Эллис. – Тебе следовало бы предупредить мать о своем разводе.

– Я уже несколько дней порываюсь сделать это, но... Взгляни, как она счастлива! Не хочется ее огорчать.

– Думаю, теперь она будет куда меньше огорчена твоим разводом, чем если бы это произошло при жизни Реджинальда, – вставила Шадоу.

– Вы правы. Пожалуй, я рискну.

Танец кончился.

– Я пойду с тобой, – вызвался Уоррен.

– Не надо. Это моя проблема, мне ее и решать. – Шагая по террасе к Одри, Джанна думала о том, что та была ей хорошей матерью. Пусть она никогда не понимала Джанну, но хотя бы искренне старалась понять.

Джанне удалось разъединить влюбленных и отвести Одри в сторонку.

– Мне давно необходимо с тобой поговорить.

– Что тебя тревожит, дорогая? Ты беспокоишься за Такси? Ничего, он надежно заперт в моей комнате.

– Нет, дело не в Такси.

– Тогда в чем же?

– У нас с Коллисом возникли проблемы.

– Уверена, все уладится.

– Это отнюдь не мелкая размолвка. – Она, мгновение поколебавшись, решила не подслащивать пилюлю, а просто выложить всю правду: – Единственный выход – развод.

– Я давно ждала, когда ты поставишь меня в известность.

– Значит, ты знала?

– Да. Эллис слышал разговор между Уорреном и юристами.

– Я должна была рассказать тебе об этом раньше, но мне не хотелось тебя расстраивать.

Одри покачала головой.

– Я нисколько не расстроена. Если хочешь знать, Коллис мне никогда не нравился.

– А я думала...

– Признаюсь, я вела себя как мышка, все время прячась за спину Реджинальда, но это не значит, что у меня не было собственных суждений.

Джанна оглянулась. Эллис Осгуд и тетя Пиф беседовали с Уорреном и Шадоу. Да, Реджинальду не удалось сломить Одри: она завела себе любовника под самым его носом!

– Если уж на то пошло, я делала все, что в моих силах, чтобы вы с Коллисом не помирились, – гордо сообщила Одри. – Я пообещала ему поговорить с тобой и обелить его в твоих глазах, но так и не сделала этого.

– Почему?

Одри смотрела Джанне прямо в глаза.

– Я слишком люблю тебя, чтобы позволить повторить мою ошибку: остаться женой человека, который не питает к тебе любви. Все эти годы я могла быть счастлива с Эллисом, но оставалась с Реджинальдом. Я несколько раз пыталась его бросить, но ему всегда удавалось уговорить меня не делать этого. Я не хочу, чтобы такая же судьба постигла тебя.

Джанна с болью в сердце поняла, что всегда недооценивала Одри. Та долгие годы мучилась, состоя в браке без любви. Реджинальд был неумолимо строг не только с детьми: он и от Одри требовал соответствия немыслимо высокому стандарту. Джанна пока не разобралась, знала ли Одри, что ее муж был гомосексуалистом. В любом случае она ни словом, ни жестом не обмолвилась об этом.