Естественно, согласен. И по поводу газеты, и по поводу тем. И симферопольский поезд, и «Электрон», и еще черт знает что. С этим я настолько согласен, что даже не стал спорить. Просто утвердительно кивнул.

– Вы лично связываетесь с директором грибовского «Электрона». Потом едете к нему в гости. А это, знаете, уже рядом с нашими профессиональными интересами. Совсем рядом.

– Вы меня еще в шпионаже обвините. Лучше бы просто проследили, кому все это секретное предприятие продается. Без всякого шпионажа.

– А вас никто в шпионаже и не подозревает. Я ведь сказал – рядом с нашими профессиональными интересами. Рядом. Мы, естественно, внимательно анализируем этот забавный факт и неизбежно наталкиваемся на публикацию вашего сотрудника о запорожском банке. И совершенно однозначно получаем из Запорожья данные о трагической судьбе одного банковского охранника. Не считая подробностей о всяких там ассоциациях разных предприятий. Следите за моей мыслью?

– А вы, наверное, следите за мной?

– Боже упаси. У нас и так очень много работы, людей просто не хватает. Дальше – больше. Вы отправляетесь в Москву, об этом мы узнаем из источников, как пишут в вашей газете, близких к российской таможне.

– Это уже интересно.

– Еще как интересно. А вы обратили внимание, что мы вовсе не интересуемся, чем же это вы так активно занимались в столице братской России, что вызвали настоятельное желание внимательно осмотреть ваш багаж? Мы этим не интересуемся.

– Людей не хватает? Или ждете, что я вам сам скажу?

– Да какая нам разница? Для нас важны в данном случае не причины, а следствия. В конце концов, Бог с ней, с таможней, тем более, как я понял, все равно никто ничего не нашел.

– Ничего и не было.

– Вот видите, все так славно для вас складывается. Вы приезжаете домой и практически сразу же, с корабля, так сказать, на бал, начинаете интересоваться нашим любимым «Сверхрежимом».

– Это еще как вы узнали?

– Вы меня простите, но когда журналист ставит на уши половину города только для того, чтобы попасть в камеру к человеку, дело которого перестало быть сенсацией больше года, неизбежно встают некоторые вопросы. Например, связано ли это со «Сверхрежимом». Вопросы в камере вы задавали достаточно нейтральные, так что лишь Пашин вопрос позволил четко определить ваш интерес к данной проблеме. И вот тут мы решили просить вас остановиться. И просить вас остановить подобную деятельность ваших знакомых.

– Иначе?

– Иначе даже мы не можем спрогнозировать последствия. Поймите, вас кто-то использует. И вас, и вашего знакомого, и Пашу. Кто-то пытается всеми вами манипулировать.

– Вот сволочь!

– Напрасно вы иронизируете. «Сверхрежим» уже принес достаточно неприятностей своим сотрудникам и тем, кто вольно или невольно с ним столкнулся.

– Но вы же сами мне только что сказали, что этот «Сверхрежим» – узкая задача. Почему столько шума вокруг нее?

– А кто вам сказал, что только вокруг нее?

И я заткнулся. Что-то я действительно расслабился. Я беседую с человеком, которого вижу первый раз в жизни и даже точно не знаю, к какому ведомству он относится. И вообще, относится ли к какому-нибудь. Я с этим треклятым «Сверхрежимом» завязался совершенно случайно, у меня других дел по горло и выше крыши. Кем бы этот тихушник с редкой фамилией Петров ни был, знает он достаточно много для того, чтобы произвести на меня впечатление. Я могу ему верить или не верить, но выслушать его можно, хотя бы из чистого любопытства.

– Слишком много народу уже отправилось в мир иной по разным причинам. И чаще всего – совершенно случайно. И слишком много всяких шевелений вокруг этого. Мы вас очень просим – и это в ваших же интересах – примите во внимание все мной изложенное и перестаньте этим делом интересоваться.

– Какая забота! Может быть, я вам просто мешаю?

– Если честно – да, мешаете. Вы создаете лишние шумы вокруг кого-то, кто работает очень тихо и настойчиво. И не прямо. Вы его невольно прикрываете, а значит, мешаете нам. Вот такие вот пироги.

– И я должен молчать об этом нашем с вами разговоре? В интересах дела?

– Нет, и более того, я бы очень хотел, чтобы этот наш с вами разговор вы передали тому, от кого к вам пришла эта просьба.

– А если я не стану делать этого? Просто отвяжусь от вас обещанием, а сам продолжу. У меня, может, есть личные причины заниматься этим вопросом? И уж во всяком случае, я не обязан никому передавать ваших пожеланий.

– Вы сами рассудите – продолжить – выгоды никакой, а возможный риск очень велик. Не передать этого нашего с вами разговора? Лучше бы вам предупредить этих парней, что вы попали в поле зрения спецслужб. Впрочем, я не настаиваю, решайте сами.