Собрание сочинений в 10 томах
вернуться

Толстой Алексей Николаевич
Шрифт:

Додола

Над прохладною водою из криницСнимем платье с той, что краше всех девиц,Тело нежное цветами опрядем,По селениям Додолу [25] поведем,Осыпаем всех прохожих ячменем,Князя-солнце нашей девице найдем,Вон по небу, светел силою и лих,Ходит, саблею играет князь-жених…Уж ты саблей тучу наполы руби,В рог златой по горним долам затруби!Воструби – зови, а мы к тебе идем,Во цветах Додолу красную ведем…На, возьми ее, ожги ее огнем…Мы над нею ветви сению согнем.

25

Додола – девушка, участница обряда магического вызывания дождя у славян. Раздетую донага, украшенную цветами, до долу водили по селу. Она плясала и пела. Ее обливали водой (см. А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, с. 172–179).

Лесная дева

Хмар деревья кутает,Мне дороги путает,Вопит дикий кур.Девушка весенняя!Вот метнулась тень ее…Кто там? Чур мне, чур!В очи хвоей кинулаИ в пещере сгинула…А в сырую мглуДень пустил стрелу.

Плач

Ночь – глухая темь;Всех дверей-то семь.За дубовыми,Медью кованными,Бык сидит.У семи дверейСемиглавый змей.На завалине —Сером каменье —Крепко спит.Поднимает ликЗлаторогий бык,Разбегается,УдаряетсяРогом в дверь.Но тверды замки,Не сломать доски.Горе черное!Дверь упорная!Силен зверь.Где же ты, меч-топор —Кладенец [26] востер?В море лоненном [27] ПохороненныйСиний меч!Эх, найти бы мнеОстрый меч на дне!Змею старому,Зверю хмарномуГлавы ссечь.

26

Кладенец – сказочный меч-булат.

27

В море лонённом. – Лоненное – лонное, здесь: в смысле – сокровенное, тайное.

За синими реками

Колыбельная

Похоронные плачи запеваетВьюга над пустыней,И по савану саван устилает,Холодный и синий.И тоскуют ослепшие деточки,В волосиках снежных;И ползут они с ветки на веточку —Не жалко ей нежных.Засыпает снегами колючимиНезрячие глазки;И ныряют меж тучами-кручамиГолубые салазки.И хоронятся зяблые трупики —Ни счету, ни краю……Не кричи, я баюкаю, глупенький!Ой, баюшки-баю.

Во дни кометы

Помоги нам, Пресветлая Троица!Вся Москва-река трупами кроется…За стенами, у места у Лобного,Залегло годуновское логово.Бирюки от безлюдья и голодаЗавывают у Белого города;Опускаются тучи к Московию,Проливаются серой да кровию;Засеваются нивы под хлябями,Черепами, суставами рабьими;Загудело по селам и по степиОт железной, невидимой поступи;Расступилось нагорье Печерское,Породились зародыши мерзкие…И бежала в леса буеракамиОт сохи черносошная земщина…И поднялась на небе, от Кракова,Огнехвостая, мертвая женщина.Кто от смертного смрада сокроется?Помоги нам, Пресветлая Троица!

Обры

Лихо людям в эту осень:Лес гудит от зыков рога —Идут Обры, [28] выше сосен,Серый пепел – их дорога.Дым лесной вползает к небу,Жалят тело злые стрелы;Страшен смирному Дулебу [29] Синий глаз и волос белый.Дети северного снегаНа оленях едут, наги;Не удержат их набегаВолчьи ямы и овраги.И Дулеб кричит по-птичьи;Жены, взнузданы на вожжи, [30] Волокут повозки бычьи,Зло смердят святые рощи.Обры, кинув стан на Пселе,Беленою трут колени; [31] За кострами, на приколеВоют черные олени.Так прошли. С землей сравнялись… [32] Море ль их укрыло рати?Только в тех лесах осталисьРвы да брошенные гати.

28

Обры – древнерусское название аваров – завоевателей.

29

Дулеб – дулебы, союз восточнославянских племен в Западной Волыни. В VII в. были завоеваны аварами-обрами.

30

Жены, взнузданны на вожжи… – В летописи сказано об издевательстве обров над женами дулебов: «…если поедет куда обрин, то не позволял запречь коня или вола, но приказывал впречь в телегу три, четыре или пять жен и везти – обрина» («Повесть временных лет», ч. 1-я, текст и перевод. М.—Л., 1950, с. 210; перев. Д. С. Лихачева).

31

Беленою трут колени… – Вероятно, речь идет о том, что обры пытались лечиться беленой. Белена издавна служила лечебным средством, упоминается в старинных травниках.

32

С землей сравнялись… – В летописном известии об обрах говорится, что они сгинули, не оставив по себе ни племени, ни потомства. Летописец упоминает народное присловье: «Погибоша аки обре» («Повесть временных лет», ч. 1-я, с. 14 и с. 210).

Змеиный вал

Широко разлился синий Буг.По берегу ограда. [33] Кузнец кует железный плуг,В саду гуляет лада.«Кузнец, – кричит, – оставь ковать:Волна о брег клокочет, —То змей из моря вышел вспять,Ласкать меня он хочет!..»Кузнец хватил клещи в огонь,На дверь надвинул болты.А змей скакал, встряхая броньПо брюху ржаво-желтый.«Открой, кузнец!» – был скорый зык;Сквозь дверь лизнуло жало;Словил кузнец клещьми язык,Каленными доала.Завыл от боли змей и вдругЗатих: «Пусти на волю».Кузнец сказал: «Впрягайся в плуг,Иди, ори по полю».И змей пошел, и прах степнойС бразды поднялся тучей.К закату змей истек слюнойИ встал, хрипя, над кручей…По ребрам бил его кузнец…А окиан червленыйГудел. И змей, согнув крестец,Припал к воде соленой…И пил, мутя волну с песком,Раздулся выше гор он…И лопнул… Падалью влеком,На камне граял ворон.

33

Змеиный вал – народное предание связывает с ним победу героя-кузнеца над змеем: побежденный, запряженный в плуг змей проводит борозду до самого Черного моря (см. А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, с. 560–561).

Скоморохи

Из болот да лесов мы идем,Озираемся, песни поем;Нехорошие песни – бирючьи,Будто осенью мокрые сучьяРаскачала и плачется ель,В гололедицу свищет метель,Воет пес на забытом кургане,Да чернеется яма в бурьяне,Будто сына зарезала мать…Мы на свадьбу идем пировать:Пированье – браги нет,Целованье – бабы нет,И без песни пиво – квас,Принимай, хозяин, нас.Хозяину, хозяюшке – слава! [34] Невесте да молодцу – слава!Всем бородам поклон да слава!А нам, дуракам, у порога сидеть,В бубенцы звенеть да песни петь,Песни петь, на гуслях играть,Под гуслярный звон весело плясать…Разговаривай звончее, бубенцы!Ходу, ходу, руки, ноги, – лопатцы…Напоил, хозяин, допьяна вином,Так покажь, где до рассвета отдохнем;Да скажи-ка, где лежит твоя казна,Чтоб ошибкою не взять ее со сна.Да укажь-ка, где точило мы найдем, —Поточить ножи булатные на нем;Нож булатный скажет сказку веселей…Наливай-ка брагу красную полней…Скоморохи, скоморохи, удальцы!Стоном-стонут скоморошьи бубенцы!

34

Хозяйку, хозяюшке – слава! – воспроизведен величальный мотив народных песен.

Суд

Как лежу, я, молодец, под Сарынь-горою, [35] А ногами резвыми у Усы-реки…Придавили груди мне крышкой гробовою,Заковали рученьки в медные замки.Каждой темной полночью приползают змеи,Припадают к векам мне и сосут до дня…А и землю-матушку я просить не смею —Отогнать змеенышей и принять меня.Лишь тогда, как исстари, от Москвы ПрестольнойДо степного Яика грянет мой Ясак [36] —Поднимусь я, старчище, вольный иль невольный,И пойду по водам я – матерой казак.Две змеи заклятые к векам присосутся, [37] И за мной потянутся черной полосой…По горам, над реками города займутсяИ година лютая будет мне сестрой.Пронесутся знаменья красными столпами;По земле протянется огневая вервь;И придут Алаписы с песьими главами, [38] И в полях младенчики поползут, как червь.Задымятся кровию все леса и реки;На проклятых торжищах сотворится блуд…Мне тогда змееныши приподнимут веки…И узнают Разина. И настанет суд.

35

Сарынь-гора. – Так на Волге называют толпу, буйную ватагу.

36

…грянет мой Ясак. – Ясак – знак тревоги, клич.

37

Две змеи заклятые к векам присосутся… – По представлениям патриархальных крестьян, Степана Разина не приняла земля и он страшно мучится – его сосут змеи (А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. II. М., 1868, с. 451–452).

38

И придут Алаписы с песьими главами… – Алапис – змеевидное чудовище с собачьей головой. Название, вероятно, дано по латинскому allapsus (причастие) от соответствующего глагола – приближаться, тихо, незаметно подползать.