– Не портите... – взмолилась она.

Рэтборн приподнял ее лицо за подбородок и, глядя в глаза, спросил:

– Что я порчу? Неужто ваши девические мечты о целомудрии? Я не собираюсь портить то, что есть между нами. Я хочу сделать из вас женщину.

Он почувствовал, как Дейрдре напряглась.

– Поцелуй, Дейрдре, только один поцелуй, – попытался успокоить ее граф.

Дейрдре бросало тр в жар, то в холод. Она хотела одновременно воспротивиться и сдаться и надеялась, что Рэтборн не будет настаивать, и в то же время желала, чтобы он продолжал.

Она ненавидела и любила его. Сладость его поцелуев грозила лишить ее рассудка. Рэтборн почувствовал, что она слабеет, и усилил напор.

Его рука скользнула под подол платья и медленно погладила по всей длине обтянутую шелковым чулком ногу. Это была полная томления ласка, разжигавшая в Дейрдре желание до яркого пламени. Ощутив ее ответную страсть, граф переменил позу и принялся ласкать ее смелее, раздвигая колени и поднимаясь выше.

Дейрдре обеими руками вцепилась в его запястье:

– Прекратите!

Рэтборн противился ее нажиму. Он чувствовал, как растет ее желание. Она была так близко. Если ему удастся сломить ее оборону, он лишит ее воли к сопротивлению. Стремление завладеть ею, предъявить на нее права выходило за пределы плотской страсти.

– Вы просили поцелуй, только один поцелуй, – шепотом проговорила Дейрдре.

И все же он колебался. Ему требовалось всего несколько минут, и, Бог свидетель, он заставит ее признать, что они предназначены друг для друга и рано или поздно она будет принадлежать ему. Граф молчал и неотрывно смотрел на Дейрдре. Потом он поднял свободную руку и попытался оторвать ее пальцы от своего запястья.

– Гарет!

Это была мольба о пощаде. Наконец-то она назвала его по имени. И это затронуло в душе Рэтборна какую-то струну. Издав сдавленный стон, он убрал руку и запрокинул слегка голову назад. Он увидел в глазах Дейрдре страсть, несколько умерявшуюся ее обычной чертовой осторожностью. Он схватил ее голову, притянул к себе, и его губы оказались в нескольких дюймах от ее губ.

– Если поцелуй – предел вашей щедрости, девочка, – проговорил он чуть хрипловатым голосом, – то уж пусть он будет памятным, или, клянусь, я получу от вас что хочу, и плевать мне на ваш стыдливый румянец...

Погода вдруг стала не по сезону холодной – со шквалистым ветром и мокрым снегом. Теплая верхняя одежда, спрятанная в самую дальнюю секцию платяного шкафа всего неделю назад, теперь была извлечена на свет божий.

Дейрдре и ее подруга миссис Серена Киннэрд намеревались отправиться за покупками, но из-за плохой погоды предпочли коротать пасмурный день, перебирая гардероб Дейрдре, разложенный повсюду в уютной комнате на третьем этаже. В камине весело потрескивал огонь. Дейрдре сидела на стуле поближе к теплу в самой удобной комнате дома и держала в своих изящных тонких пальцах карандаш, готовясь делать кое-какие пометки. Она выжидательно посмотрела на подругу:

– Ну, что ты думаешь?

– Ты проделала замечательную работу, учитывая, что ты такая скряга, – ответила Серена, оглядывая сокровища Дейрдре опытным и практичным взглядом. – Сдержанные, неброские цвета, и ни одной лишней ленты или меховой опушки, чтобы сделать твои туалеты запоминающимися.

– Я не могу позволить себе показаться в такой одежде. У меня нет желания слушать язвительные насмешки ехидных старых дам по поводу скудости моего гардероба.

Серена хихикнула:

– Уж не имеешь ли ты в виду мать графа, эту старую воительницу?

– Тебе не нравится мать Рэтборна?

– А кому она нравится?

– Леди Рэтборн не сделала ничего дурного. Возможно, она и выглядела весь вечер как гранитное изваяние, но, право же, появление миссис Дьюинтерс прошло без всяких комментариев.

– Что? Неужто не было перепалки между графом и его воинственной мамашей? Ну, меня это удивляет.

– Почему же?

– Они не любят друг друга. Я думала, ты знаешь. Это всем известно. Зато ты графу небезразлична. Я это знаю. И всегда так было. Ты не дала ему шанса. Кстати, Ди. Я уже пригласила Рэтборна, и он принял приглашение.

– Я этого ожидала, – ответила Дейрдре, снисходительно пожав плечами.

– Не злись. Я буду вести себя тише воды ниже травы. Дамы спустились на первый этаж. У подножия лестницы.

Серена положила руку на плечо Дейрдре:

– Я пригласила также Генри Паджета. Надеюсь, ты не станешь возражать?

– Графа Аксбриджа?

– Именно.

– Я удивлена, поскольку полагала, что он исключил себя из приличного общества. Значит, его все-таки принимают? Воздержусь от того, чтобы называть джентльменом человека, оставившего жену и детей ради чужой жены. Неужели ты готова принимать его у себя?