Рэтборн осекся и погрузился в воспоминания.

Смайт-Джонс смущенно заерзал, но не сказал ничего. Граф всегда был для него в некотором роде загадкой. Они никогда не были в особенно близких отношениях, несмотря на долгую совместную службу. Но в одном он не сомневался: Рэтборн знал, в чем его долг.

– Где Веллингтон? – спросил граф наконец.

– Сейчас в Вене, но скоро отправится в Брюссель. Наши войска концентрируются во Фландрии.

– Понимаю.

– Знаешь, возможно, ничего и не будет, – заметил Смайт-Джонс с надеждой в голосе.

– Ни я, ни ты в это не верим, – ответил Рэтборн. Он был явно чем-то обеспокоен.

Смайт-Джонс в недоумении наблюдал за ним, пока он расхаживал по библиотеке, как тигр по клетке. Однополчанин Рэтборна прочистил горло и возобновил беседу с того места, на котором она была прервана.

– Думаю, Наполеон обладает некоей харизмой, если ты это имеешь в виду. Наш командующий согласится с тобой. Веллингтон ожидает, что французы будут сбегаться под его знамена толпами.

– Ты хочешь, чтобы я выяснил, где и кто друзья Бони? Вопрос был риторическим, и Смайт-Джонс на него не ответил.

– Где он сейчас? – спросил Рэтборн, наконец прекратив хождение. Он скрестил руки на груди.

– Говорят, он высадился с горсточкой людей во Франции.

– Через месяц их будут тысячи, а через два – сотни тысяч.

– А как насчет маршалов Нея и Сульта? Думаю, они останутся верны королю.

– Я бы не стал на это рассчитывать, – возразил Рэтборн. – Кто им Людовик? Они служили прежнему господину пятнадцать лет. Наполеон Бонапарт всегда останется для них на первом месте, и ему они обязаны верностью.

– Может быть, и нет. Пока еще рано высказывать столь мрачные прогнозы.

– Как знаешь. Мне нужно два дня, чтобы устроить свои дела. Через три я смогу прибыть в Брюссель. Пусть знают, что я хочу служить в своем прежнем полку. Кто будет командовать нашей кавалерией?

– Веллингтон запросил Комбермера, но получит Аксбриджа. Думаю, что Железный Герцог все еще дуется из-за скандала, связанного с Аксбриджем и его родственницей.

– Сомневаюсь, что дело в Веллингтоне. Оба они первоклассные командиры, но мне ничуть не жаль, что я буду служить под командованием Аксбриджа.

– Ты ведь служил с ним в Испании в Седьмом полку? Официально ты будешь значиться майором лордом Рэтборном и одним из адъютантов Аксбриджа.

– Благодарю. Я знаком с порядком.

Через несколько минут Смайт-Джонс уехал от Рэтборна, и граф принялся давать слугам указания. Он велел приготовить к рассвету карету и самых резвых лошадей, чтобы помчаться без промедления в Хенли и привезти Дейрдре в Лондон. Рэтборн сообщил матери и сестре, чтобы они готовились к его свадьбе, которая должна состояться через сутки в Рэтборн-Хаусе, а затем заперся в кабинете с Гаем Лэндроном. Ему нужно было привести в порядок свои дела. Он хотел основательно обеспечить будущее Дейрдре в соответствии с условиями своего вновь составленного завещания.

– Я хочу, чтобы ты, Гай, оставался здесь с Дейрдре присматривать за моими делами.

– Возможно, она захочет сопровождать тебя в Брюссель. Пока что там нет настоящей опасности.

– Я буду настаивать на том, чтобы Дейрдре осталась в Англии, – решительно заявил граф.

Проведя беспокойную ночь, он поднялся с рассветом и занялся подготовкой к путешествию и выбором слуг, которым предстояло его сопровождать. В доме и на конюшнях царила суета.

Побег Бонапарта обсуждался всеми жителями Лондона. Когда Рэтборн прибыл в дом миссис Дьюинтерс в Челси, она встретила его так, будто ожидала его приезда.

– Все будет как в добрые старые времена, – сказала она задумчиво и окинула графа проницательным взглядом, отметив про себя его отличную воинскую выправку.

– Значит, ты отправляешься?

– А ты сомневался? – вопросом на вопрос ответила миссис Дьюинтерс хрипловатым голосом.

– Ты хороший агент, Мария, – заметил граф.

– Как бы я ни восхищалась тобой, Гарет, мое участие в военных действиях – личное дело. Ты ведь знаешь, что произошло с моей семьей в Испании. Я никогда этого не забуду и не хочу забывать.

– Значит, это нечто вроде личной вендетты?

– Не стоит говорить со мной столь насмешливо и надменно. А как насчет твоих мотивов? Ты не заинтересован в победе? Я часто гадала, что вовлекло тебя в такую деятельность.

– Личная заинтересованность. Мне внушают отвращение грандиозные планы этого маленького человечка, сделавшего себя императором Европы. Сегодня – Франция, завтра может наступить очередь Англии. К тому же ты ведь отчасти француженка, Мария. Не думаю, что ты можешь видеть вещи в таком же свете, как я.