Шрифт:
Сначала играл Мика, а Ганин только наблюдал. Потом они поменялись местами, и Мика давал отцу подсказки – куда бежать, куда стрелять и каким оружием должен пользоваться его герой в данной игре.
– Да, на том мониторе было бы лучше... – покосился Мика на рабочий стол Ганина, где стоял огромный двадцатидвухдюймовый монстр.
– У меня идея, – неожиданно озарило Ганина. – Попробуем завтра подсоединить друг к другу эти два компьютера, а? Тогда можно в сетевую игру сыграть...
– В «сетевуху»? – несказанно обрадовался Мика. – О, па...
Он не нашел слов от восхищения.
– Да, а что? – великодушно сказал Ганин, которому не было жалко уже и собственного рабочего компьютера, на котором он творил свои проекты... – Подключим их друг к другу кабелем, и все такое...
– Па, это же так здорово! Знаешь, у нас в классе только один мальчик, который со своим братом в «сетевуху» может сыграть...
Ганин снисходительно потрепал сына по макушке. У него были мягкие волосы. Он был теплый. Он был его родной сын. Ганину очень хотелось его обнять, но это, наверное, было бы несолидно...
Рита разогнала их далеко за полночь.
– Вы с ума сошли! – сердито сказала она. – Ганин, ребенок не должен столько времени проводить за компьютером!
– Разве поздно? – искренне удивился Мика.
– Второй час ночи!
Все следующее утро они играли. Самозабвенно, снова забыв обо всем.
Рита зашла к ним и молча наблюдала, как они щелкают по клавиатуре и вопят что-то непонятное, словно участвуют в настоящей войне: «Заходи из-за угла!» – «Промазал!» – «Хэдшот!» – «Па, я тебя убил!» – «Не убил, а только ранил!»...
– Какой ужас... – задумчиво пробормотала Рита, стоя в дверях. – Ганин, ты ни в чем не знаешь меры.
– Рита, Рита, не мешай... – отмахнулся он. – Очень ответственный момент!
Ганин сидел за маленьким «ноутбуком», а Мика очень удобно расположился за его рабочим столом, у огромного экрана. Ну да, конечно: все лучшее – детям...
– Ганин! – рассердилась Рита.
– Что? – он только тогда посмотрел на нее.
– Ты в курсе, что с детьми полагается время от времени гулять? – ехидно напомнила она.
– А, точно... Что, Мика, правда – прогуляемся?
– Прогуляемся... – уныло вздохнул тот.
Они вышли из дома втроем.
Рядом был чудесный сквер, заросший липами, на которых только-только начали распускаться листья.
– Хорошо как! – с наслаждением вдохнул в себя воздух Ганин. – Все-таки, Ритка, ты здорово придумала с этой прогулкой... Главное – вовремя остановиться.
Он признательно поцеловал ее.
Сын, распахнув ветровку, побежал вперед – к качелям, но потом вдруг остановился и опасливо попятился назад.
– Мика, ну что же ты? – улыбнулась Рита.
– Там собака, – смущенно сказал мальчик.
– Ты боишься собак? – удивился Ганин. Сам он никогда и никого не боялся.
– Ну, в общем...
Вокруг качелей рыскало чудовище синевато-серого, какого-то трупного цвета, со складчатой мордой и ярко-красными глазами. «Фила бразильеро... – вдруг вспомнил Ганин. – Кажется, именно так ее называют». У кого-то из его клиентов была фила – она охраняла участок. Клиент хвастался – именно такими травили рабов в Бразилии.
– А где же хозяин? – оглянулась Рита.
Хозяин собаки, солидный мужчина в кожаном пиджаке, читал газету, прислонившись спиной к одной из лип.
– Эй, ты! – заорал Ганин. – Убери свою псину!
Мужчина от удивления едва не выронил газету.
– Это вы мне?
– Тебе!
Фила присела на задние лапы и издала грозный горловой звук. Хозяин едва успел перехватить ее за ошейник.
– Па, не надо... – робко пробормотал сзади Мика. – Ну их! Пойдем куда-нибудь еще...
– Никуда мы не пойдем, – твердо произнес Ганин. – Пусть эта псина уходит. Почему без намордника, а? Почему без поводка? Почему на детской площадке?!
Он был полон такой беспощадной, безудержной ненависти, что даже красноглазый пес вдруг опешил и замолчал. Хозяин быстро надел на него поводок и потащил прочь, то и дело оглядываясь.
– Испугался, – констатировал Мика. И побежал к качелям.
– Ганин, ты настоящий псих... – немного растерянно засмеялась Рита, когда они остались вдвоем. – Ты меня напугал!
– Чем, интересно? – холодно спросил Ганин, глядя на сына.
– Я никогда не видела, чтобы ты так орал. Кажется, ты бы убил того дядьку, будь твоя воля.