Поддавшись всеобщей панике, мулы, тащившие фургон с порохом, тоже заржали и встали на дыбы. Возница же, не ожидавший такого поворота событий, выпустил поводья из рук и, не удержавшись на сиденье, свалился с козел. Упряжка понеслась вскачь, а потом вдруг свернула на главную улицу. Флаг вместе с флагштоком весело разгорался, а фургон тем временем приближался к гостинице.

Заметив мулов, Морган в ужасе замер. Если флагшток упадет на фургон и бочонки с порохом займутся пламенем… О Боже, тогда весь квартал – если не весь город – взлетит на воздух!

Осмотревшись, Морган увидел, что люди на улице бросились врассыпную. Черт побери, что же делать? Может, удастся спрыгнуть на фургон и вовремя остановить упряжку?

И тут на него снизошло абсолютное спокойствие – как перед боем. Время же словно замедлило свои бег, и теперь казалось, что мулы едва переставляют копыта, хотя глаза их налились кровью, а с губ срывались хлопья пены. Животные снова громко заржали; фургон вот-вот должен был поравняться с салуном…

Стремительно пробежав по крыше, Морган оттолкнулся что было силы – и прыгнул. Он оказался в задней части фургона, между бочками. От удара он едва не потерял сознание, однако заставил себя вскочить на ноги и метнулся к козлам. Схватив вожжи, Морган натянул их с силой, пытаясь остановить мулов. Животные замедлили бег. Однако остановить их ему никак не удавалось.

В этот момент наперерез фургону бросился какой-то рослый черноволосый мужчина. Бесстрашно подскочив к одному из мулов – судя по всему, это был вожак упряжки, – он обхватил обеими руками его голову и с выраженным ирландским акцентом закричал:

– Стой, Чикаго! Стой!

Мул зафыркал и начал останавливаться, – очевидно, он хорошо знал этого человека и испытывал к нему расположение. Несколько секунд спустя все животные перешли на шаг, и почти тотчас же у кого-то, наконец, хватило смелости выплеснуть из окна воду на горящий флаг. Морган вздохнул с облегчением и повернулся к ирландцу, уже взбиравшемуся на козлы. Усевшись рядом с Морганом, тот с усмешкой сказал:

– Добрый день, парень.

– Добрый день, сэр. – Морган осторожно натянул вожжи и, развернув упряжку, направил ее обратно в порт. – Сэр, поразительно, как быстро вы сумели успокоить этих мулов.

– Да ты и сам отличился, парень, ловко прыгнул.

Морган пожал плечами:

– У меня не было выбора. К тому же именно я виновник. Ведь это я испугал кошку, из-за которой все и произошло.

Ирландец окинул его оценивающим взглядом, потом, снова усмехнувшись, сказал:

– Не многие признались бы в этом. Слушай, парень, позволишь мне угостить тебя обедом?

Морган уже хотел отказаться, но в этот момент его проклятый живот выразил собственное мнение, причем довольно громко. Морган покраснел, его спутник и бровью не повел.

– Меня зовут Уильям Донован, и я хочу поговорить с тобой, – продолжал ирландец. – «Донован и сыновья» – моя компания, и я собираюсь расширяться. Поэтому мне нужны хорошие парни.

Морган тотчас же вспомнил о тех временах, когда он вернулся из Аризоны в Миссисипи.

– Выходит, вы подрядчик Фремонта из Калифорнии? Ведь вы перевозили зимой серебряную руду через Сьерра-Неваду, когда все в один голос заявляли, что это невозможно?

Донован кивнул:

– Да, верно. Хотя не так уж и сложно это было…

– А я – Морган Эванс. Буду рад поговорить с вами.

Когда они уже подъезжали к порту, к фургону, чуть прихрамывая, подбежал смущенный возничий, и Морган передал ему упряжку.

После чего Донован привел его в удивительно чистый ресторанчик, где они уединились за отдельным столиком в дальнем углу.

– Добрый день, мистер Донован. Снова лимонад? – спросил официант в белом переднике.

– Да, Джозеф. Спасибо.

– А для вас, сэр?

– Тогда я тоже выпью лимонада, – ответил Морган. Официант снова повернулся к Доновану:

– Сделаете индивидуальный заказ? Или из меню?

– Индивидуальный. Благодарю, Джозеф.

Морган с любопытством разглядывал своего нового знакомого. У этого человека в одежде портового грузчика были манеры английского аристократа, к тому же…

– С каких это пор погонщики пьют лимонад?

– Я не пью спиртного, – пояснил Донован, словно прочитав его мысли.

Морган вспыхнул; он только сейчас понял, что бесстыдно глазеет на нового знакомого.

– Да, сэр, понимаю… – пробормотал он в смущении.

Тут к ним снова подошел официант, и Донован сделал заказ. Вскоре обед принесли, и Морган, отбросив смущение, с жадностью набросился на еду. Суп был восхитительный, а хлеб – необыкновенно свежий. Что же касается Уильяма Донована, то он оказался необычайно приятным собеседником, умным и обаятельным.

Наевшись, Морган откинулся на спинку стула, разомлев от ощущения сытости. Он жалел лишь о том, что не мог отнести хоть немного еды своей лошади.