Но что это? Видно, она слишком долго была в темноте, и теперь ей просто мерещится блестящий от влаги камень, округлые очертания деревянных балок. Однако вскоре Джессалин поняла, что это не обман зрения – ее глаза действительно различают стены и своды, кучи мусора и даже ржавую рукоятку брошенной кем-то кирки. Вскочив на ноги, Джессалин устремилась к свету.

Штольня наклонно уходила вверх, к поверхности земли. В самом верху светлело отверстие, и Джессалин уже могла различить кусочек серого, затянутого тучами неба и… мешок из-под муки – он зацепился за выступ скалы и раскачивался наподобие гамака. Из мешка доносились писклявые, похожие на мяуканье вскрики.

В скале там и сям были выдолблены углубления – такие есть в каждой шахте, они возникают по мере добычи руды. Воспользовавшись этими своеобразными ступенями, Джессалин потянулась к мешку. Наверное, кто-то захотел избавиться от котят, думала она, но мешок зацепился за выступ и повис, не долетев до низа.

Так думала Джессалин, снимая мешок со скалы… Но вот она взяла его в руки… и увидела содержимое. В мешке был ребенок, новорожденный ребенок.

Спускаться по вырубкам с мешком в руках оказалось гораздо сложнее, чем подниматься. Почувствовав наконец под ногами твердую землю, Джессалин облегченно вздохнула. Ребенок – девочка, совсем крохотная, не переставая, плакал.

Джессалин гадала, сколько же времени младенец вот так провисел в шахте. Неудивительно, что плач был едва слышен. Но все же девочка была жива.

Прислонившись к грубой каменной стене, Джессалин полной грудью вдыхала свежий морской воздух.

Откуда-то сверху послышался хриплый крик:

– Мисс Летти! Где вы, черт бы вас побрал? Ответьте мне!

– Э-эээ-й! – радостно крикнула в ответ Джессалин. – Лейтенант!

Сверху градом посыпались мелкие камушки, и в отверстии, закрывая небо, появилась голова лейтенанта Трелони. Джессалин радостно рассмеялась.

– А вот наконец и вы, лейтенант. Где же вы были?

– По-моему, ответ на этот вопрос вам был прекрасно известен с самого начала. А вот где, черт побери, были вы?

Джессалин снова рассмеялась.

– Вы очень дурно воспитаны, лейтенант Трелони. Я давно собиралась вам это сказать. Сколько же в вашей речи шлаков и прочих рудничных отходов!

– В таком случае не стоило вынуждать меня употреблять крепкие выражения.

Джессалин едва не поперхнулась от очередного приступа смеха.

– Послушайте, какого черта вы там делаете? И прекратите хихикать. Терпеть не могу хихикающих женщин.

Джессалин словно бы только сейчас осознала, что совсем недавно чудом избежала смерти. Голова кружилась, а тело стало совсем легкое, как будто вдруг потеряло вес. Она смотрела на плотно сжатые губы Трелони, и ей безумно хотелось поцеловать их.

Решив, что подробное изложение событий потребует слишком много времени и сил, Джессалин рассказала только то, что, как казалось, заслуживает внимания. В точности так преподобный Траутбек обычно поступал с библейскими притчами.

– Вас очень долго не было, и я подумала, вдруг что-то случилось? Тогда я спустилась в шахту и немного заблудилась.

– Нельзя заблудиться немного. Можно или заблудиться, или нет. У вас что, врожденный талант превращать самые обычные вещи в катастрофу мирового масштаба, или вы специально практиковались.

– Не будьте таким гадким. Вам это не идет. Голова Трелони исчезла из отверстия.

– Лейтенант!

– Сидите спокойно и не вздумайте никуда отойти. Я сейчас за вами спущусь.

– Спасибо, но…

– Ну что вы! Не стоит благодарности. Я всю жизнь мечтал провести целый день, ползая по темным скользким подземельям. А уж сорвать голос непрестанными криками всегда казалось мне воплощением веселья.

– Лейтенант! У меня ребенок.

Голова Трелони снова появилась в отверстии штольни.

– Каким это образом у девственницы оказался вдруг ребенок? Только не рассказывайте мне про непорочное зачатие. Дважды такие истории не проходят.

– Не глупите, лейтенант, – рассмеялась Джессалин. – Я же не говорила, что это мой ребенок. Я нашла его. Только что здесь, в штольне.

– Понятно. Этого следовало ожидать. Вполне в вашем духе – отправиться на поиски приключений и найти ребенка.

Джессалин снова рассмеялась и присела к стене, прижимая ребенка к груди. Долго ждать ей не пришлось. Вскоре послышались шаги, и на темных влажных стенах замерцал приближающийся огонек.

Поставив свечу на каменный уступ, Трелони осторожно отвернул мешковину с головки ребенка.

– С ним все в порядке?

– Вообще-то, это она, лейтенант. Разве вы не видите разницы?