Черт бы ее побрал! Неужели она действительно думала, что ей удастся так просто с ним расстаться? Он видел в ней то же, что и в ее брате, – такую же непримиримость и романтический порыв. Для Доминика с его англосаксонским складом ума на первых порах знакомства с Калемом это было почти непостижимо. Позже, когда они подружились, ему многое стало ясно. Эти качества являлись источником замечательного мужества северян перед лицом катастрофы и объясняли важные вехи в их истории.

Как бы то ни было, он не собирался рассказывать Кэтрионе, что отъезд миссис Макки инспирирован его письмами.

– Что же теперь будет с нами? – добродушно-грубоватым тоном сказал он. – Вы ведь тоже уезжаете с неудовлетворенным любопытством. Вам не хочется закончить то, что мы начали в Шервуде?

Она подняла подбородок и прикусила губу:

– Почему вы думаете, что я и теперь этого хочу?

– Потому что мы испытываем влечение друг к другу. При всей вашей скрытности, я думаю, в этом вы честны. С тех пор как мы впервые встретились в Лондоне, нас связывает общее желание. Оно пожирает нас, как огонь из пасти дракона. Коль скоро вы намерены оставить меня из-за моей неудачи, я бы мог напоследок сделать для вас еще одну вещь... Чтобы вы не уехали отсюда девственницей.

– Я уже не девственница, – со смущенным видом сказала Кэтриона.

Он погладил ее волосы. Кожа у виска почувствовала тепло – такое же приятное, как с внутренней стороны бедра, и желание взмыло словно волна. Может, он, как дракон, дышал огнем?

Доминик невозмутимо продолжил:

– Нет, вы девственница. Не физически, но в душе. Вы хотели стать женщиной? Теперь у вас есть шанс. Я не смог достать вам бумаги для Эндрю, но это я могу обеспечить.

– И вы думаете таким способом удержать меня? Ради этого вы хотите ехать со мной на край света? – Кэтриона неуверенно засмеялась. – Но вы не сможете получить то и другое, майор Уиндхэм, – мое тело и мою душу. Вон там, – она показала жестом на закрытую дверь, – есть небольшая кровать. Если мы сейчас совершим это, вы позволите мне уехать отсюда одной? – Она с мальчишеским задором сунула руки в карманы.

Итак, ему снова предлагалась война. Однако желание, неожиданно вспыхнувшее в нем, стерло все другие заботы.

– Ну что ж, если таково ваше требование.

– И тогда вы не будете меня преследовать?

Он предусмотрительно обхватил ее за талию, чтобы она не могла вырваться.

– Если вы полностью подчинитесь мне, проявите терпимость к моей испорченности и не откажете мне ни в чем, тогда я даю вам слово, что не буду вас преследовать.

У нее затрепетали ноздри, шея и щеки расцветились красными пятнами.

– Вы думаете, испугать меня, как Генриетту? – сказала она, глядя на него расширившимися глазами.

Желание охватило его внезапно. От предвкушения удовольствия в паху возникла пульсация. Ему вдруг явилось прекрасное видение: ее нагая грудь, живот и темнеющие под ним волосы, скрывающие женскую влагу и тепло.

– Я ничего не сделаю без вашего согласия. Я буду трогать вас повсюду, и это будет вам приятно. Но если вы не выполните соглашения, я поеду с вами на север разыскивать Эндрю, а потом объявлю всем, что он сын Генриетты, и заберу его к себе.

– Очень хорошо. – Она вскинула руки и пропустила пальцы сквозь свои короткие волосы. – Если это произойдет, я признаю свое поражение. Я никогда не отказываюсь от своих слов. Да, раз уж мы начали, надо доводить дело до конца. Что ж, показывайте, как выглядит грех, не ограничивающийся потерей невинности, и пусть это доставит вам радость.

– О, я постараюсь не разочаровать вас! – Он с поклоном взял ее руку и не спеша повел за собой.

Дверь скрипнула и отворилась. В небольшой спальне уютно расположилась кровать с пуховой периной, уместившейся меж четырех столбиков; правда, дощатый пол с россыпью простеньких ковриков и стены, закрытые темными деревянными панелями, выглядели несколько мрачновато, пространство, расписанное под гобелен, пестрело обилием красок. Среди стилизованных цветов и листьев резвились всевозможные представители животного и птичьего мира, а балки были разрисованы лишь кольцами основных цветов – красного, желтого, синего и зеленого.

– Боже праведный! – замер он. – Куда мы попали! Мы будем предаваться любви, как в настоящем саду.

Кэтриона быстро направилась к ложу. Она пошла на риск, но хватит ли ей сил выстоять? Кровь ударила ей в голову, безумное желание вызвало жжение между ног. Она хотела этого мужчину, хотела с их первой лондонской встречи, однако их отношения были бесперспективны. Чем бы в конечном счете их предприятие ни обернулось для Эндрю, для Кэтрионы Макноррин и Доминика Уиндхэма это не имело никакого значения. У них не было будущего. Они должны расстаться сейчас, пока еще не слишком поздно, пока еще можно уберечь свои сердца.