А однажды они говорили на языке совсем уже неизвестном. Тогда я подумала: Гленда, твой муж умрет со скуки с такой дурой, как ты! Вернувшись в Лос-Анджелес, закопаюсь в библиотеке. Может быть, лет через тридцать хотя бы смогу понять, о чем они говорят, а через пятьдесят – начну поддерживать беседу. Морис лукаво поглядывал на меня. Черт возьми, он еще умудрялся слушать, о чем я думаю!

Однажды ночью после очередного чрезвычайно заумного коллоквиума Морис, задумавшись, сказал мне, что Грег так же незаменим для людей, как Магистр для вампиров. Я только захлопала глазами, но оценила эту высшую для Мориса похвалу человеку.

– Но ведь Грег наверняка не первый служитель церкви, с которым тебе приходилось встречаться?

Морис усмехнулся. Ох, как мне не нравились эти его дьявольские усмешечки!

– У меня был друг – священник. Он спас меня, когда кучка оголтелых обывателей устроила на меня облаву. Мы дружили около пятидесяти лет. Истинный священник, добрейшей души человек, отец Уильям был одним из тех священнослужителей, кто способен в первую очередь выслушать и понять не только человека, каким бы тот ни был, но и вампира. Он не был так умен и образован, как Грегори, но столь же благороден, справедлив и милосерден. И это он мне сказал, что истинно верующий священник никогда не станет бороться с темными силами зла, которые чувствует на расстоянии, а изначально пожелает разобраться. И даже вполне успешно пытался доказать мне справедливость своих слов на нескольких примерах. Но и святой может ошибаться. Встреча с отцом Фарменом послужила мне уроком. Он вступил в борьбу сразу, хотя причин тому не было никаких. То была битва не на жизнь, а на смерть. Мои попытки договориться ни к чему не привели. Он даже не слушал меня. Я победил, но добивать его не стал, оставив на полу церкви. По всей вероятности, он все-таки умер. Но мне не в чем винить себя – в этой борьбе двух стихий зачинателем был не я. Отец Грегори тоже попытался начать с противостояния, но у него хватило мудрости вовремя остановиться.

Пакетики с донорской кровью закончились еще вчера. Итак, надо уезжать, пора готовиться к свадьбе. С такими вот размышлениями я играла с Реем в гостиной.

Постучав в дверь, важно вошла подружка сына.

– Тетя Гленда, Уильям Роджерс, пьяный, опять заехал на машине в канаву и уснул. А на ферме никого нет. Все на дальнем поле. Может быть, дядя Морис поможет? – рассудительно доложила она, вынимая из кармашка конфету для Рея.

Бедная Полли Роджерс! Опять ее муж напился, а она волнуется дома. Уже час дня, можно разбудить Мориса, пусть в конце концов попугает этого пьяницу. Полли все-таки была моей подругой в детстве.

Морис спокойно спит. Я на секунду останавливаюсь, любуясь точеным профилем, и только потом целую в губы.

– Проснись, дорогой, требуется грубая мужская сила. Я погладила тебе теплую рубашку, и куртку надень, сегодня солнца нет и довольно холодно.

Через десять минут мы уже идем по дороге и на повороте видим уткнувшийся в канаву белый «додж». Я заглянула в окно. Точно, спит, надвинув на глаза неизменную красную бейсболку с эмблемой известного гольф-клуба.

Морис потянул носом, поморщился, усмехнулся и забрался в кабину. Я попятилась и отвернулась.

Когда хлопнула дверца машины, я оглянулась через плечо.

Нет на свете ничего невероятнее и забавнее, чем пьяный вампир! Видел бы тебя сейчас твой Большой совет! На кого ты похож, Морис! Кроваво-красные губы, совершенно дурацкая улыбка во весь рот с неизменными клыками, волосы дыбом, челка свесилась на лоб, изрядно помутившиеся глаза то съезжаются к носу, то разъезжаются в разные стороны. Тщетные попытки сфокусировать взгляд ни к чему не приводят.

Вцепившись в борт машины, дабы хоть как-то удержать равновесие, Морис икнул и, покачнувшись, едва не повалился, в последний момент вонзив когти в металлический кузов. Что, что он пил? Язык еле ворочается… Сначала виски, затем бренди, сверху сдобрил изрядным количеством пива, но отменного качества, и при том ничем не закусывал… Мне кажется, я сейчас умру от смеха! Знать бы заранее, прихватила бы с собой видеокамеру. Ты в состоянии двигаться или мы так и будем здесь торчать до второго пришествия? Надо еще машину вытащить из кювета.

А вот теперь мне уже не до смеха. Глазам не верю: ухватившись одной рукой за бампер, Морис без малейшего труда вытянул машину на дорогу. Сколько же в тебе лошадиных сил? Сто? Двести? Не измерял?.. Ну вот, и как я тебя теперь подниму? Что, что ты там лопочешь? Ты? За руль?

– Ну уж, нет, дорогой! Если наш шериф остановит тебя в таком виде, то, во-первых, ты заплатишь баснословный штраф, а во-вторых, – о Господи, Морис, да помоги же мне, я не могу тебя поднять! – тебя ждет выговор по службе, потому что наш законник, мистер Дьюик, отпишет рапорт твоему начальству.

Наконец-то! Надеюсь, ты сам удержишься на сиденье или тебя пристегнуть?

Мы подъехали к дому Роджерсов. Полли выбежала на крыльцо. Мы с ней расцеловались, и подруга подозрительно посмотрела на Мориса.

– Они были вместе?

Я бы сказала: пили на брудершафт. Мрачный юмор, Гленда!

– Да, мой жених служит в полиции, но пьяным я его вижу впервые… Спасибо за сочувствие, Полли, надеюсь, он не будет меня колотить. Впрочем, кто его знает, чего можно ждать от мужа-пьяницы… Я слышала, что хорошо помогает скалка или сковорода…

Полли недоуменно переводит взгляд с Мориса на меня, не понимая моего веселья. О Морис, только не смей скалиться! Но он только наигранно щелкнул зубами и зарычал сквозь плотно сжатые губы, отчего подруга вздрогнула, интуитивно поежившись.

– Ну, держись, невеста, ты меня жутко разозлила! Быть тебе в синяках на свадьбе!

И бросился «выполнять угрозу». Я с криком побежала к лесу. Морис нагнал меня на опушке – не очень-то он торопился! Куда подевалась хваленая стремительность вампиров? Но, как расшалившийся подросток, он принялся хвалиться своими способностями, чем еще больше вызвал мое веселье. Залез на высокое дерево и поймал на лету птичку, сломал руками приличной толщины осину, перепрыгнул на одной ноге через трехметровую речушку. Я сразу включилась в игру: засыпала его сухими листьями, засунула шишку за ворот рубашки. Лес огласили вопли дикарей и боевой клич индейцев. Мы позабыли обо всем и возились, словно дети, пока я больно не прикусила его за обтянутую джинсами попку. Морис с урчанием подтянул меня за ногу. С треском отлетела заклепка от моих брюк… Закружились над головой кроны деревьев. Я даже не предполагала, что можно заниматься любовью с такой страстью!