– Уверяю вас, миледи, вы не обидели меня. Просто вы сказали… Просто я никогда не относил к себе понятие «джентльмен». Поэтому… – он пожал плечами, – мне стало немного не по себе.

Прижав ладонь к сердцу, Эдвина торжественно произнесла:

– Клянусь своей честью, что никогда больше не оскорблю вас, назвав джентльменом.

К ее величайшей радости, его взгляд еще больше потеплел, и Прескотт весело рассмеялся – именно такой реакции она и ждала от него. Затем он покачал головой:

– Должен признаться, миледи, вы совсем не такая, какой я вас представлял.

– Вот как? – Эдвина затаила дыхание, ругая себя зато, что для нее так важно его мнение.

– Ну, прежде всего у вас есть чувство юмора, и это прелестно. Когда я впервые вас встретил…

– Я показалась вам похожей на настоящую ведьму. Только помела мне не хватало.

Прескотт усмехнулся:

– Что-то в этом роде. Вы казались такой… ну… сдержанной и непроницаемой.

– Я такой и была, – сказала Эдвина, а потом спохватилась: – Я хотела сказать, я такая и есть! – У нее вспыхнули щеки. – Я имею в виду, что когда я с вами, я становлюсь другой.

Его красивое лицо расплылось в счастливой улыбке, от которой у нее стало светло на душе.

Поджав губы, она проговорила строго:

– Но я не позволю вам, Прескотт, отвлечь меня от главной цели. Я хочу сказать вам комплимент, чего бы мне это ни стоило…

Он округлил глаза, изображая удивление.

– Если это так необходимо…

– О да, это крайне необходимо. Хотя я не смею называть вас джентльменом, я со всей ответственностью хочу заявить, что другие люди чувствуют себя легко в вашем присутствии, потому что вы ведете себя как настоящий рыцарь.

Прескотт картинно приложил руку к сердцу:

– О, вы льстите мне, миледи.

– Это не лесть. Это похвала, которую вы заслуживаете.

Прескотт тепло улыбнулся Эдвине.

– Знаете, Эдвина, что меня в вас поражает? Вы умеете найти нужные слова…

– Однако совсем недавно я, сказав вам кое-что, попала впросак.

– Ну и что? Всем свойственно ошибаться. Однако вы умеете все сгладить. У вас ловко это получается.

– Благодарю вас, Прескотт. По крайней мере я стараюсь.

Они с нежностью смотрели друг на друга, и Эдвине показалось, что Прескотт только что приоткрыл ей завесу своей души. Как ни мало это было, она отдавала себе отчет, что едва ли он открывал кому-нибудь другому так много, как ей, и осознавала важность этого момента.

– Здравствуйте, леди Росс! – Дорогу им загородил тучный мужчина в ярко-синем фраке. Его белые бриджи имели такой покрой, что лучше смотрелись бы на более стройной, чем у него, фигуре. Лицо было угрюмым и неприветливым. – Добрый день, мистер Дивейн!

В тот же миг все разговоры вокруг прекратились. Всеобщее внимание было мгновенно приковано к Фредерику Милсборо, барону Оксли, и к намеченной им жертве. Этот влиятельный человек имел в светских кругах дурную славу самого злостного сплетника. Соперничать с ним по этой части могла разве что его старшая сестра виконтесса Лэнгстон. Брат и сестра даже внешне походили друг на друга. У обоих были длинные лошадиные лица, непокорные желтовато-коричневые волосы и кустистые брови, нависающие над карими глазами, от пристального взгляда которых становилось не по себе.

Лорд Милсборо гневно смотрел на Эдвину сквозь свой монокль.

– Слыхал, что вас, голубушка, можно поздравить. Но, признаюсь, меня несколько шокировал ваш выбор. Вы с вашим избранником не одного поля ягоды!

Все вокруг притихли, и наступила неловкая тишина. Прескотт повернулся к Эдвине:

– А знаете, этот человек прав. Из сирот обычно получаются неважные мужья, Эдвина.

– Вот видите? – Лорд Милсборо взмахнул тростью. – Даже он сам это понимает.

Возможно, присутствие Прескотта вдохновило Эдвину. Сама удивляясь своему ледяному спокойствию и уверенности в себе, Эдвина подхватила игру:

– Вот как? Я заинтригована. Ради всего святого, объясните мне, мистер Дивейн, возможные подводные камни такого замужества. Почему нежелательно выходить замуж за сироту? Возможно, послушав вас, я изменю свою точку зрения.

Прескотт задумчиво поскреб подбородок.

– Ну, скажем, во-первых, раз у меня нет родственников, некому будет приезжать и гостить у нас месяцами. К глубочайшему сожалению, в доме будет тихо и спокойно. Во-вторых, у меня нет страдающих старческим слабоумием престарелых тетушек и дядюшек, которым необходимы забота и внимание и которые нуждаются в общении с нами.