"Ловко придумано, - признал я.
– Я и сам прибегал к такому методу, когда работал инквизитором".

"Ну вот и отлично!" - просиял Льюис.

"Но вот станет ли Грета Гарбо с тобой разговаривать?"

Льюис немного смутился, но продолжал с решительным видом подкрадываться к сидевшей на мраморной скамье актрисе, прозванной Пылающей Сосулькой. Я пожал плечами и пошел переодеваться.

Играя в теннис с Херстом, я выложился до конца, продемонстрировав чудеса изобретательности и физической подготовки, благодаря которым я в свое время прославился в баскетбольной команде звезд. Мне приходилось выкидывать невероятные кренделя, недоступные смертным. Я одновременно возникал с обеих сторон сетки, чтобы произвести на Херста впечатление, вертелся как белка в колесе, стараясь не убить Херста мячиком и при этом каким-то непостижимым образом дать ему выиграть. Хотел бы я видеть, как сыграл бы на моем месте Билл Тильден [Тильден Билл (1893-1953) - знаменитый американский теннисист.]!

Для меня матч был сущим адом, а Херсту, кажется, нравилось. Он улыбался, глядя, как я ношусь туда и сюда по корту, а сам возвышался в центре своей половины, как вековой дуб, с чудовищной силой отбивая все мои мячи. Такса стояла на задних лапах за металлической сеткой и время от времени неуверенно тявкала. Теперь она явно не сомневалась в том, что я - не такой, как все. К счастью, примерно через час появился Кларк Гейбл. С трудом переводя дух, я сел на скамейку, утер пот со лба и подумал, что только что выдержал одно из самых суровых испытаний в моей жизни. Перед матчем с Гейблом Херст куда-то позвонил по находившемуся рядом с кортом телефону. Через две минуты появился улыбающийся слуга и поднес мне стакан ледяного имбирного эля.

Кларк Гейбл тоже проиграл. А он, кажется, изо всех сил старался выиграть. Не в характере Гейбла - поддаваться!

После невероятных трюков на теннисном корте мне пришлось как следует помыться под душем и переодеться. Потом я потихонечку вышел на улицу, чтобы осмотреться.

Ночью я намеревался произвести хирургическую операцию, чтобы Херст прожил еще восемнадцать лет, обещанных ему Компанией. Мне предстояло незаметно оперировать спящего Херста. Для этого нужно было найти какой-нибудь путь в его покои помимо лифта. Однако ни в одном из помещений, где я до сих пор бывал, не было никаких признаков лестницы. Как же к Херсту поднимались слуги?!

Я обошел весь дом и ощупал его стены локатором, обнаружившим два пути наверх. Больше всего мне подходила узенькая винтовая лестница, начинавшаяся на восточной террасе. Я мог незаметно пробраться к ней через сад, подняться наверх, откорректировать сердце Херста и так же незаметно убраться восвояси. Для этого мне очень пригодятся теннисные туфли, так предусмотрительно предоставленные мне моим же "пациентом".

Я брел в сторону Купальни Нептуна, когда кусты передо мной зашуршали, и на дорожку вылетела заливавшаяся лаем Лернейская Гидра. Я взял себя в руки и не зашвырнул собачонку пинком в Тихий океан. Вместо этого я присел и оскалил зубы.

Гидра заскулила и поджала хвост.

–  Привет, Гидрочка!
– сказал я.
– А где твоя хозяйка?

Закутанная в темную вуаль фигура, неподвижно стоявшая до этого за кустами, пришла в движение.

–  Гидра! Гидрочка!
– позвала она.
– Не приставай к мистеру Дэнхему.

Возникнув из-за угла, Картиманда Брайс остановилась и стала молча ждать, когда я спрошу, откуда она знает, что Лернейская Гидра атаковала именно меня.

Вместо этого я спросил:

–  А где ваша новая собачка?

–  Все еще на псарне мистера Херста, - ответила Картиманда Брайс, гордо задрав подбородок.
– Он любезно приказал изготовить для нее специальную корзинку. Его доброта не знает границ!

–  Он мужчина что надо!
– согласился я.

–  В этой жизни он так же щедр к окружающим, как и в предыдущих, - продолжала Картиманда Брайс.
– Он научился щедрости еще в бытность цезарем. Видите ли, когда правишь целой империей, становишься или отпетым мерзавцем, или человеком неземного благородства. На нашего гостеприимного хозяина лавровый венец подействовал исключительно благотворно. У него, безусловно, очень древняя душа…

–  Ну да?!

–  Да, да! Он много раз появлялся на этот свет в разных обличиях. Он был и фараоном, и цезарем, и царем царей, - сообщила мне миссис Брайс таким обыденным тоном, словно перечисляла хорошие оценки Херста в школьном табеле.
– При этом ему предстоит еще очень много потрудиться на нашем уровне бытия… Вам, наверное, интересно, откуда я все это знаю?

–  Да! Действительно! Как вы все это узнали?
– вежливо спросил я.

–  Благодаря моему дару, - печально улыбнувшись, заявила миссис Брайс и вздохнула.
– Этот дар - мое благословение и проклятье одновременно. Духи постоянно нашептывают мне свои тайны. Я описала эту страшную и сладкую муку в романе "Ковенант", основанном, разумеется, на опыте моих прошлых жизней.

–  А я его еще не читал.

–  Он так же печален, как и многие жизни, которые мне пришлось прожить, - с новым вздохом поведала мне миссис Брайс.
– Его действие разворачивается в тринадцатом веке среди дивных шотландских нагорий. Одна прелестная юная девушка внезапно понимает, что загадочным образом читает прошлые и будущие жизни всех, кого видит. Разумеется, этот талант становится ее роком. Она обретает своего давно потерянного возлюбленного, бывшего солдата в войске Марка Антония, которого она встретила, когда прислуживала Клеопатре. Теперь он - ее возлюбленный - благородный разбойник, и, зная, что его ждет виселица, девушка решает умереть вместе с ним…