Шрифт:
– Каждая девушка, говоришь?
Николас быстро слепил снежок и бросил его в Алану.
Снежок угодил девушке в лицо. Алана оторопела: что означает такое поведение белого человека? Она поняла, что это игра, когда Николас захохотал. Заразившись от капитана весельем, девушка резво вскочила на ноги и спряталась за дерево. Второй снежок благополучно просвистел у нее над головой.
Зато Алана не промахнулась: ее «ядро» угодило Николасу в челюсть.
– Ах ты, плутовка! – воскликнул он и повалил Алану на снег.
Она извивалась, пытаясь высвободиться, но Николас держал ее крепко.
– Ну что, Синеглазка, ты по-прежнему считаешь, что твоя рыба была вкуснее моей индейки?
– Да! Да! Моя рыба была гораздо вкуснее, и ты прекрасно это знаешь.
Николас нахмурился, но глаза его улыбались.
– И чем ты подтвердишь свои слова? Где у тебя доказательства?
И тут… тут его губы вдруг оказались так близко от ее лица, что у Аланы захватило дух!
– Отпусти меня, – прошептала она, страшась этой близости и одновременно желая ее больше всего на свете. – Я… я научу тебя гарпунить рыбу. Ты только отпусти!
Их взгляды встретились… Как смогла эта девушка настолько войти в его жизнь, что он уже не представляет себе разлуки с нею? И что он будет делать, когда час расставания наконец пробьет? А ведь он пробьет, рано или поздно пробьет…
– Договорились, – кивнул Николас, разжимая руки. – Но учти, тебе придется со мной повозиться: я бездарный ученик.
Алана отбежала в сторону, бросила в него снежок и побежала к дилижансу. Николас мчался за ней по пятам.
Она успела юркнуть внутрь и хотела было запереться, но Николас распахнул дверь, схватил ее за руки и вытащил наружу.
– Тебя надо бы еще разок искупать в ледяной водичке, – добродушно пригрозил он.
– Я бы на твоем месте поостереглась, бледнолицый, – в тон ему ответила Алана.
Он схватил ее за косу.
– Почему?
– Потому что когда-нибудь тебе захочется спать, а заснуть будет страшно – вдруг я воспользуюсь твоей беззащитностью и попробую отомстить?..
– Неужели ты способна напасть на спящего? – полушутливо спросил Николас, привлекая Алану к себе.
Она немного помолчала и серьезно ответила:
– Да, но тебе это не грозит.
Глаза Аланы смотрели на него так искренне и доверчиво, что Николаса потянуло обнять ее, приласкать, погладить по голове… Но в последний момент он спохватился и отпрянул.
– Уже поздно. Пора готовиться к ночевке. Сегодня, похоже, тоже будет лютый мороз.
Он повернулся и пошел к лесу, а Алана задумчиво смотрела ему вслед, любуясь его гордой осанкой и плечистой фигурой. Синий мундир ярко выделялся на фоне белого снега. Следы капитана быстро заметала вьюга.
И почему-то при виде этого у Аланы печально защемило сердце.
Уже давно стемнело, а Николас все не возвращался. Алана лежала, укрывшись одеялами, и чутко прислушивалась к каждому звуку.
В чем дело? Что стряслось?
Иногда далекий волчий вой заглушал шорох снега, падавшего за окном.
Алана напряженно ждала Николаса, но его появление застигло ее врасплох. В темноте Алана видела лишь силуэт капитана, однако по его движениям сразу поняла, что он окоченел.
Девушка поспешила набросить на плечи бедняге одеяло и принялась растирать его одеревеневшие руки.
– А я уже волноваться начала. Ты где пропадал?
– Да вот… собирал толстые ветки и помечал ими путь к дилижансу… на случай, если нас будут искать…
Растирая Николаса, Алана и сама согрелась.
– Плечо не болит? – озабоченно спросила она. – Зря ты его перетруждаешь.
– Ничего страшного. Но промерз я насквозь. И… кажется… уже никогда не согреюсь.
Алана укрыла капитана еще одним одеялом.
– Согреешься, сейчас я лягу рядом с тобой.
Голова Николаса медленно опустилась на плечо девушки.
– Господи, как я устал, Синеглазка! Я, по-моему, никогда в жизни так не уставал.
– И неудивительно, ты ведь никогда столько не трудился. Спи… Тебе нужно отдохнуть, набраться сил, – прошептала Алана.
Ответа не последовало – Николас уже уснул.
14
Прислушиваясь в темноте к завываниям бури, Алана обнимала Николаса и тщетно пыталась разобраться в своих чувствах: в ее душе тоже бушевала буря.
Что с ней творится? Почему ее влечет к Николасу Беллинджеру, хотя она принадлежит и вечно будет принадлежать только Серому Соколу?