–  Он твой отец. С тобой он ничего не делал.

Мэтью уставился вдаль, на широкую горную страну. Сэм проследил за его взглядом, осматривая далекие пики, окутанные облаками, и близкую деревню, почти курорт в своей живописности, как уголок в Скалистых Горах с отелем и постелью на ночь. Но только здесь очень далеко от Скалистых Гор.

–  Мой отец безумец, - объяснил наконец Мэтью.
– Одна девочка в моем классе сошла с ума, начала кричать, что мой отец злой, что нас не должно быть здесь.
– Мэтью облизал губы, затем повернулся к Сэму.
– Ее увели, а через два дня отец велел оставить ее тело на площади, чтобы все видели.
– Теперь мальчишка дрожал.
– Он хочет, чтобы я был похож на него. Я никогда бы не смог… - Мэтью покачал головой, замолчав на полуслове.

–  Из наших разговоров, Мэтью, я не всегда понимаю, что ты хочешь делать, когда - и если - победишь своего отца. Ты вспомни: я пытался, - Сэм поднял закованные руки, - и видишь, что со мной стало?

–  Не понимаю, о чем ты.

–  Допустим, все это оказалось в твоем распоряжении.
– Сэм кивнул на деревню.
– Что ты будешь делать?

Мэтью посмотрел вызывающе.

–  Уеду домой. Прочь отсюда.

–  Это и есть твой дом. Здесь ты родился. Противоречивые эмоции отразились на лице парня.

–  Есть… есть столько всего другого там, во вселенной. Нас здесь вообще быть не должно!
– Мальчишка даже топнул ногой. Сэм приподнял бровь и ждал.
– Наше место там, где все человечество! Ты ведь тоже это знаешь? Вот почему ты сделал то, что сделал!

–  Я это сделал потому, что твой отец хочет уничтожить планету, а я не мог этого допустить. Ни один человек в здравом уме такого не допустит.

–  Вот и я хочу ему помешать. И остальные.

Сэм кивнул. Странно, что спустя столько времени отец Мэтью решил завести семью и воспитать сына. Наверное, отец Мэтью намерен основать династию.

–  Тогда ладно, Нам следует разработать план, но ты должен понимать, что можешь погибнуть.

Мэтью сглотнул.

–  Я это знаю.

Сэм пристально посмотрел на юношу. У Мэтью глаза широко открылись, с лица сбежала краска.

–  Меня убьют?
– спросил он, отступая на шаг.

Сэм ничего не ответил, и выражение его лица не изменилось.

–  Скажи мне, - потребовал Мэтью.
– Я должен знать. Он разоблачит нас, да? Мы должны остановиться.

–  Нет, ты не погибнешь.

«Но погибнут другие», - подумал Сэм. Он знал кто, знал их лица и их имена. Они пришли в его видения, в такие сильные, яркие видения. Но говорить это мальчику Сэм не собирался.

–  Ты вправе делать то, что ты делаешь, Мэтью, поэтому, быть может, тебя ждет победа там, где я потерпел поражение. Но риск велик: это борьба не на жизнь, а на смерть.

–  Отец тебя не убил, - заметил Мэтью.

–  Ты забыл? Он не может меня убить. А я не могу убить его.
– Улыбка Сэма больше походила на гримасу.
– Это наша награда, наше наказание - и будущее.
– Сэм положил руку на валун, к которому он так долго был прикован. Его снова ждал путь наверх, и там, на вершине, вода и пища.
– Кроме того - на случай, если ты не заметил, - ему доставляет гораздо больше удовольствия пытать меня, чем убивать.

Это снова был Фитц. Фитц, с копной ярко-рыжих волос, которые, словно бросая вызов тяготению, торчали вокруг его головы неровными прядями. За спиной Фитца вспыхивала аварийная лампа, и этот прерывистый свет на секунду обрисовывал черты его лица. Фитц что-то говорил.

–  Надо уходить. Пошли… - Он назвал имя, и это было чье-то чужое имя, не ее.
– Надо уходить, сейчас же, - повторил Фитц, и в его голосе послышалось отчаяние.

–  Нет, подожди, - возразил голос, звучащий подозрительно и неприятно похоже на ее собственный. Она отбивалась от того голоса, от имени, которое упомянул Фитц. Чужого голоса и имени.

–  Фитц, сходи за Оделл. Еще можно успеть вытащить эти штуки.

Ее окружали огромные каменные плиты с вырезанными на неровных поверхностях непонятными символами и чужими письменами, которые ее опытный глаз отнес к Среднему Периоду Кораблестроителей. Коридор, по которому она шла, прямо впереди резко сворачивал. В ум просочилась слабая струйка воспоминаний о том, что там, за поворотом, и вдруг она поняла…

Ей снился сон, и за тем углом находился самый страшный ее кошмар. Худшее, что она могла себе представить, затаилось в нескольких футах от нее, в сооружении, брошенном расой, построившей его бесчисленные тысячелетия назад.

Ей снился сон, и с ужасной несомненностью Ким знала, что Фитц мертв. Но как бы она ни хотела, она не могла заплакать, не могла пролить слез, потому что это был всего лишь сон.

Где-то на периферии ее сознания происходило что-то важное. Ким знала, что ей нужно срочно проснуться. Она должна проснуться.

И внезапно Ким снова очутилась в «Гоблине» - потрясающе внезапно. «О боже, - подумала она, - это было ужасно». Ким действительно забыла, насколько ужасно это может быть. Она должна найти Билла, и поскорее.