Леха стоял, как истукан, с ломом в руках и ныл:

– Пошли быстрее отсюда.

– Идем. Бери вот эту банку, вот эту, вот домашняя кабачковая икра, ее возьмем. Сожрали все под весну, выбирать не из чего. Ладно, пошли.

Большебобов нетвердо топал на службу. Воскресенье, а ему готовить карты к штабным учениям. Хорошо вчера посидели с мужиками. Зарплату опять же в пятницу выдали.

Топая в штаб мимо расположения своей роты, он думал, зайти ему к своим орлам или пошли они куда подальше? Неожиданно скрутило живот, и он почувствовал сильный позыв на очко.

«Неужели снова Люсина кабачковая икра? Второй год подряд». Он вбежал на этаж.

Дневальный гаркнул: «Смирно!» Где кого команда застала, тот на том месте и замер, повернувшись лицом к входной двери.

– Вольно!
– крикнул командир, влетая в толчок.

Ротный уселся аккурат между страдающим Фролом и бледным и измученным частыми посещениями сортира Лехой и дал первый залп.

– Вух, - командир вытер испарину со лба.
– Простаков, текст присяги выучил?

Леха, замуштрованный Валетовым, выдал все от начала до конца.

– Хорошо, а устав?

Вместо ответа Простаков стрельнул.

– Понятно.

Теперь все трое дружным залпом выгоняли из себя часть Люсиной икры. Раздавались облегченные вздохи.

– Почему не в наряде?
– застегиваясь, спросил Большебобов.

Фрол тоже поднялся и, глядя честными глазами в лицо командиру, сообщил, что у них проблемы с животом.

– Не можете привыкнуть к местной пище? Это бывает. Чаще надо руки мыть. Записывайтесь в книгу больных и марш в санчасть. И еще, вы прапорщика не видели сегодня?

– Нет. Может, взял отгул?
– предположил Фрол.

– Чтоб напиться, - добавил со своего места детина.

Толстый доктор в мятом белом колпачке смотрел то на одного, то на другого.

– Дрищем?

– Так точно, - звонко ответил Простаков.
– Красивый у вас в коридоре папоротник.

– Пальма, - поправил врач.

Перед кабинетом доктора росло шикарное дерево в кадке. Леха никогда таких растений вживую не видел и поспешил восхититься.

– Чего ели?

Фрол сразу отмел все подозрения.

– Ничего, как все, в столовой.

– Ладно. Полежите неделю. Полопаете левомицетин.

В кабинет к доктору вбежал бешеный Большебобов.

– А!!! Вот вы где, ублюдки-выблядки! Животики болят?

Фрол не на шутку перепугался и вцепился в крепкую руку товарища, ища защиты.

– Я вас, мать вашу… ой!

Капитана повело.

Доктор поднял с места свой живот и перегнулся с интересом через стол.

– Что с вами, товарищ капитан?

– Что-что?! Дрисня! Где туалет?

– Прямо и направо, нет, налево, налево, перепутал.

Командир метнулся на выход. Тот же симптом накрыл и Фрола. Мелкий помчался за Большебобовым.

Врач закричал вслед:

– Там только одно место!

Бегуны пронеслись по коридору. Фрол на повороте обошел командира.

Большебобов не мог поверить. Солдат сидел на так нужном ему плацдарме и согнать его не представляется возможным. Если он пошевелится, то все, что внутри, немедленно окажется в штанах.

– Извините!
– оправдывался Фрол, делая свои дела.

– Быстрее, курсант!
– орал капитан, перемежая слова громкими пуками.

– Никак не закончится, - оправдывался Фрол, не слезая с унитаза.

Леху тоже приперло, но бежать ему было некуда.

Доктор стал с интересом наблюдать за «двойным Иваном», мечущимся по пустому коридору.

Леха отдувался, как паровоз.

– Я больше не могу, - кряхтел он.

– Сможешь-сможешь, - ухмылялся военный медик, - никуда не денешься.

– Не могу!
– Простаков запрыгнул на кадку с пальмой и стал расстегивать штаны.

– Только не туда!
– Врач устремился к солдату.

Их не зря учили делать все быстро. Леха заголил зад и прямо на глазах у приближающегося толстяка осквернил любимый куст доктора.

– Сволочь, скотина, что ж ты делаешь?!

За спиной доктора по коридору пронесся, хромая, Большебобов. Врач обернулся.

– Суки, сволочи, засажу!
– орал он, а из-под брючины текло на пол.