–  Надо же!
– удивился Мудрецкий.
– А пули были прямо как настоящие!

–  Ну карабин нашли с оптикой, бросил он свой ствол.
– Комендант зажмурился и вдохнул поглубже. Выдохнул, попробовал открыть глаза и поморщился.
– Ну, недалеко уполз, сразу нашли.

–  Черные очки есть? Попробуй надеть, полегчает, - посоветовал Юрий.
– А еще лучше - пойди и чистой водой глаза промой. А заодно прополощи все, что можно: и нос, и глотку. Только водой, а не чем-то еще! Этот пацан, он как, просто карабин нашел и решил по нам пострелять? Или ему дали оружие и показали, куда целиться?

–  Не знаю, он еще не говорит, только-только отдышался.
– Черные очки у коменданта нашлись, и вид у него теперь был - хоть на обложку журнала «Солдат удачи». Благо фотография не видео, никто и не поймет, что бравый вояка совершенно по-совиному вертит головой и пытается вглядеться в окружающий мир.
– Слушай, а действительно, так легче!

–  Еще бы!
– кивнул Юрий.
– Проверено. Была бы тут нормальная аптека поблизости, я бы тебе еще и капли посоветовал, чтобы быстрее прошло, а так - просто постарайся не тереть глаза. Будет долго чесаться - положи примочки из холодной заварки. Чего-нибудь еще нашли? Следы там, трупы, плачущих террористов…

–  Одного тебе мало?
– Старлей опять закашлялся. Отдышался и погрозил Мудрецкому кулаком.
– Ты чего такой дым развел? Выехали, гляжу: из него прет, как из печки с горящими калошами. Ну, думаю, звездец, подбили, «муха» у снайпера была или гранатометчик рядом засел. Уже прикидываю, как бы самому бортом не поймать, и тут он разворачивается и уматывает, а мне за ним подбирай! Зачем тебе дымзавеса понадобилась?

–  Ну, врага надо сначала ошарашить, а потом озадачить, анекдот слышал? Так я решил наоборот сделать. А заодно и посмотрел, как все ляжет. Знаешь наш основной принцип? Куда дым, туда и ветер! Вот и примерился, чтобы вдоль опушки протянуло, чтобы лишнего не тратить. Что мне, на два километра зону поражения растягивать, что ли? В общем, так - считай сегодняшнее репетицией и предупредительным выстрелом заодно. У нас никого не зацепило, так что боевые средства я пока не применял. Еще одна провокация… Ты бы лучше свои обещания выполнял. Кто мне клялся, что притащит мне что-нибудь этакое: и чтобы отбиться, и не химическое? Так бы мы обработали эти кустики, не выходя из дому, и всем было бы хорошо. Ну, кроме тех, в кого попали, но тут уж общие правила: кто не спрятался - я не виноват! Когда обеспечишь, комендант?

–  Завтра утром.
– Чирков снял очки и смахнул набежавшую слезу.
– Вот ведь зараза ты, Мудрецкий! Выдушишь ведь!

–  Зараза, - радостно кивнул Юрий.
– Это у меня основная специальность. Микробиолог я, люблю это дело… А душить я еще и не начинал. И не хотелось бы. Потому и прошу чего-нибудь нормального, без наших специальных радостей. Достанешь?

–  Считай, достал, - кивнул комендант.
– Ох, как ты меня достал! Какой у меня праздник будет, когда вы отсюда умотаете!

–  Хе, это у него-то праздник!
– Мудрецкий расплылся в широченной улыбке.
– Ты лучше представь, какой будет у нас! Главное - по дороге не начать праздновать, а то до места не доедем… Все, решили, значит. Утром жду с подарками. Эх, нам бы только вечер простоять да ночь продержаться!

Ночь они продержались. Не все, правда, простояли - некоторые откровенно и спокойно завалились спать, поскольку ничего особенного не произошло. А утром, как всегда, взошло солнце. Вслед за ним полез наверх и лейтенант Мудрецкий - правда, несколько пониже, всего лишь на вышку. Устроился поудобнее и стал ждать подарков от коменданта. Внизу, заканчивая покраску боевой машины, шуршал кисточкой Валетов. За ночь железная коробка покрылась серо-желто-зелеными пятнами, а на бортах появились гордые серебристые надписи «Варягъ» и - для введения противника в заблуждение - маленькие изображения Андреевского флага - белого с голубым крестом по диагонали. Как объясняться с морской пехотой, если она увидит родные эмблемы у сухопутных химиков, Юрий пока не придумал. Эту проблему он решил отложить на будущее, сейчас его больше волновали поставки вооружения с черного рынка на его двор.

–  Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант!
– долетел снизу голос штрафника Валетова.
– Вызывают вас! Спрашивают Сорок два тридцать пять… Вот, ругаться начали!

–  И кто вызывает? Триста шестьдесят шестой?
– Отправляясь любоваться окрестностями, Юрий оставил рацию включенной на прием и для лучшей слышимости вытащил наушники из шлемофона. У коменданта могли возникнуть какие-нибудь проблемы, поменяться планы… наконец, он мог предложить что-нибудь на выбор. Так что Фрол, помимо малярных работ, выполнял еще и обязанности дежурного радиста.

–  Нет, какой-то Сорок два полста первый! Может, я его сразу пошлю?

–  Я те пошлю! Я тебя щас так пошлю!
– Мудрецкий подбежал к краю крыши и прыгнул прямо на броню. Немного не рассчитал, ноги скользнули по лобовой броне, и Юрий весьма чувствительно приложился пятой точкой. От дальнейшего скольжения его спасла «ресничка», на которую он благополучно уселся верхом.

–  Осторожно, окрашено!
– пробурчал Валетов.

–  Сам зна… - Лейтенант попробовал встать. С первого раза не получилось. Со второго - тоже. С третьей попытки штаны с треском отклеились.
– М-да, хорошую краску достали. Подправишь тут немножко, понял?

Не дожидаясь ответа, Юрий нырнул в люк, прижал к горлу ларингофоны:

–  Я - Сорок два тридцать пять, слушаю вас, прием!

–  Тридцать пятый, где тебя носит?!
– Мудрецкий отодвинул наушник подальше и постарался не расслышать все, что генеральский голос высказывал ему в течение следующих трех минут. У Крутова явно был микрофон - «ларинги» не так хрипят, когда человек кричать начинает. Юрий дождался, пока громкость упадет до приемлемого уровня, снова прислушался.
– …приеду, я лично твоим мозгам клистир устрою! Взял тебя на свою голову! Ну-ка, докладывай - почему на тебя местное население телегу накатало? Прием!