Лукас привлек ее к себе.

– Ты бросаешь меня к себе в постель.

Она снова провела кончиком языка по губам.

– Превосходно.

– Колдунья! – Он повалил Рейчел на кровать, сорвал с себя брюки и присоединился к ней. – Озорница. Ты мое сокровище!

Он прильнул губами к ее губам, и она ответила на его поцелуй. Его пальцы нашли путь к ее груди и начали гладить и чуть сжимать, все больше и больше возбуждая Рейчел. Его ласки сводили ее с ума. Она задыхалась.

Лукас не переставал покрывать поцелуями ее тело.

Северный дьявол, чьи глаза пылали сине-зеленым огнем.

Ее снедало желание, внутренняя поверхность бедер стала влажной в ожидании его вторжения. Ее интимные складки набухли от притока крови и стали невероятно чувствительными. Рейчел не могла думать ни о чем, кроме потребности ощутить Лукаса как можно полнее.

Она неистовствовала в своем стремлении достигнуть оргазма, даже оцарапала его. Лукас выкрикнул ее имя и продолжил свои ласки с удвоенной энергией.

Подушечкой пальца он начал искать ее жемчужину, и Рейчел тотчас же открылась ему. Он играл ее складками, дразнил ее.

Потом опустился на колени у нее между ног и приподнял ее за ягодицы.

Рейчел была такой жаркой и влажной, что он без труда вошел в нее, обхватил руками, прижимая к себе, а она перебросила ему за спину ноги.

Лукас двигался стремительно. Волны желания были слишком сильными, слишком близкими к поверхности, слишком легко передавались от одного к другому, чтобы их можно было сдерживать.

Рейчел вцепилась ему в плечи, требуя завершения. Он достиг экстаза, выкрикнув ее имя. Рейчел последовала за ним на вершину блаженства.

Мощные струи его густого, горячего семени наполнили ее лоно.

– Чёрт побери, какой же я счастливчик! – пробормотал Лукас, набросив на нее легкое вышитое покрывало.

Рейчел что-то промычала в ответ. Она бы охотно чего-нибудь съела, но не хотелось высвобождаться из его объятий.

– Мне повезло, что жена день и ночь готова заниматься со мной любовью.

Рейчел удивленно моргнула и на секунду прекратила попытку намотать волосы у него на груди себе на мизинец.

Они были друзьями больше пяти лет. Она не знает, почему Лукас решил на ней жениться, но ей удалось заманить его к себе в постель – к их обоюдному удовольствию. И если она родит ему ребенка, то займет прочное место в его жизни.

Она улыбнулась и разгладила прядку волос.

– А я – самая счастливая женщина в мире, потому что мой муж готов дарить мне наслаждение.

Лукас поцеловал ее.

Паровоз загудел, протяжно и басовито. Огромные чугунные колеса «Императрицы» тихо заскрипели, предупреждая об остановке.

Лукас ласково прихватил зубами кончик ее носа.

– Хочешь выйти и пообедать в Гранд-Айленде?

Рейчел резко вскинула голову и бросила на него возмущенный взгляд:

– Ты шутишь? После ленча я весь день мечтала о том, каким будет первый обед, приготовленный Лоусоном!

– Тогда нам следует встать и одеться, – сказал Лукас, но не пошевелился.

– А Брейден не может подать нам еду сюда?

Озорная улыбка заиграла на губах у мужа.

– Конечно, может. Сейчас я ему позвоню.

Он вытянул руку, но не смог достать до сонетки, не потревожив жену. Рейчел фыркнула, пытаясь изобразить недовольство, но потом захихикала и съехала с мужа на постель.

Он легонько шлепнул ее по ягодицам, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Глупенькая! – поддразнил он ее.

Паровоз еще раз загудел, колеса с визгом остановились.

Судя по звукам, еще какой-то поезд был совсем близко.

Оба застыли, прислушиваясь. Рейчел нахмурилась:

– Судя по всему, он тоже намеревается здесь остановиться, Лукас.

Лукас нахмурился:

– Любопытно…

Рейчел наблюдала за ним с растущей тревогой.

– Что ты имеешь в виду?

Складки пролегли у его губ.

Снова загудел второй паровоз, сигнализируя об остановке.

Колеса второго поезда завизжали.

Лукас отбросил покрывало и встал.

Складки у его губ побелели, на щеке забилась жилка.

– Судя по звуку, это «Болдуин» с пенсильванской железной дороги. Такие паровозы ставят на частные поезда.

Он налил в тазик воды из большого кувшина, стоявшего на печке, и принялся обтираться.

– На частные поезда? – переспросила Рейчел, садясь. – И кто это, по-твоему?

– Мой отец. – Он увидел ее лицо в зеркале и стремительно повернулся к ней. – Я не стыжусь тебя, дорогая! Никогда-никогда так не думай!