Ученых же пока всколыхнуть не удалось. Историки наши до сих пор пребывают в состоянии летаргической спячки. Никогда не забуду январь 64 года. В каталоге библиотеки Академии наук Казахской ССР я обнаружил русское издание «Хроники Вриенния» (1890 год).

Вриенний — муж Анны Комнин, и сопоставление его хроники с «Алексиадой» (дореволюционное издание которой мне было известно) могло и уточнить некоторые моменты в истории союзных отношений кипчаков с Византией, и дать новые сведения, упущенные Анной. Послав заказ, с нетерпением ждал…

Я разрезал листы хроники Вриенния расческой.

Теперь, отправляясь в библиотеку академии, я запасаюсь костяным ножом для разрезания бумаг. Многие дореволюционные источники по кипчакам в нашей библиотеке вскрыты мною.

…Однажды Сергей Николаевич Марков, поэт–историограф, приехав в Казахстан, побывал на одном писательском пиру.

Он рассказал мне об этом событии, тряся головой от удивления: «Как можно не знать элементарных вещей!..» Контакты человека переполненного с пустотой всегда кончаются удивлением обеих сторон.

…а я одинок за столом -кипчаков живые потомки

забыли о славном былом,

но русская муза готова,

склоняясь на пыльный гранит,

прочесть половецкое слово

на жаркой груди пирамид… —

написал он после того застолья.

В 1929 году опубликован рассказ С. Н. Маркова «Синие всадники», выдержки из которого могут дать хотя бы конспективное представление о последнем этапе биографии исторических кипчаков:

«Мне пришлось два дня делить хлеб и табак с двумя кавалеристами из национального эскадрона. Они носили толстые, как сугробы, белые фуфайки, начищенные сапоги со шпорами и синие мундиры и штаны. На черных крючках вагонных полок висели две фуражки, отмеченные красными звездами… Рядом с фуражками как маятники качались шашки в черных ножнах. На убогой станции Тонкерыс в двери вагона втиснулся беспокойный старец в огромной бараньей шубе. Он разыскивал место и таскался по вагону, держа в руках новое седло со связанными на луке стременами. Один из кавалеристов вежливо освободил новому спутнику кусок наших нар.

— Хорошо, хорошо, воины, — заверещал старик, сбрасывая шапку с потной головы.— Ваши мечи не упадут с крючков на мою недостойную голову? Слушаю покорно ваши мудрые ответы. Я из племени Джетыру, из рода Тама…»

Нам интересен конец рассказа. «В вагоне таминец снова начал разговор о предках:

— Воины,— спросил он,— я забыл узнать у вас, из какого рода вышли вы и ваши отцы?

— Мы кыпчаки,— ответил Кабыр–жан,— наша тамга — две короткие чёрные черты, как два прямых копья.

— Как же вы попали на Кургальджин? Ведь ваш род кочует по Тургаю. И вас очень мало сейчас на земле…»

Автор, удивленный встречей с живыми потомками кипчаков, не удержался и привел справку сведений о последнем важном периоде истории средневековых кочевников:

«Кыпчаки прошли мир от Арала до Черного моря и венгерских степей. Они были наиболее древним казахским родом. Может быть, они возводили город Азак на побережьи Азовского моря. Они валялись в каменной пыли Южного полуострова у подножья Генуэзских башен, и защитники разбойничьих твердынь сбрасывали на голову азиатов гранитные глыбы.

Раненых и пленных кыпчаков генуэзцы сковывали попарно цепями, бросали в трюмы кораблей и везли в Африку на невольничий рынок.

Азиатские невольники, главным образом кыпчаки и черкесские рабы, были названы в Стране пирамид именем мамелюков. Они составили касту рабов и в последствии — воинов. Один из египетских султанов в полдень тринадцатого века составил из мамелюков свою личную гвардию. Раскосые гвардейцы, получив в руки оружие, решили уничтожить навеки следы рабских плетей. Они дождались знаменательного 1250 года, когда по свидетельству истории, мамелюки свергли тех, кому они служили, и посадили на султанский трон потомка рабов, кыпчака Убака. Во время царствования мамелюкскпх султанов сумрачные дворцы все время озарялись заговорами, дворцовыми переворотами и убийствами.

В 1381 году, через год после того, как русский князь Дмитрий Иванович, известный под именем Донского, покрыл берега Дона у Куликова поля трупами татар, мамелюки сменили первую и возвели на трон вторую династию.

Мамелюки постепенно получали в свои руки оружие, власть и, наконец, земли. Наделенные тучной нильской землей, бывшие рабы превратились в феодалов. Им принадлежали рисовые поля и длинная египетская пшеница. Они командовали войсками и сумели удержаться даже после завоевания Египта турками. Турецкий престол окружала местная знать, представленная теми же бывшими невольниками.