–  Оборонять засеку все равно что оборонять крепость. Боюсь, стоит нам просидеть там неделю, и вместо готовых к натиску бойцов мы получим квохчущих от страха наседок… В лучшем случае варвары, отчаявшись истребить нас, обойдут засеку лесными тропами… А в худшем - мы погибнем на засеке все до единого. Ведь там не будет ни стен, ни башен Бахта.

–  Что же вы предлагаете, господин?

–  Я предлагаю выступить на Большой Хутор. Но не останавливаться там, а двигаться дальше, на юг, до самой Пенны. Если мы встретим варваров, напасть на них следует немедленно, с ходу. Только так мы сможем ошеломить противника и, если с нами будет покровительство Белокрылого Змея, одержать победу. Если же суждено нам принять смерть, мы примем ее не ропща.

–  Быть по сему, - сказала Шани, ее глаза таинственно блестели.

–  Пусть так, - сухо кивнул Сротлуд.

Остаток дня Бран и его люди собирались в поход.

Было решено не оставлять в Ларсе никого, кроме десятка вооруженных конюхов: следить за порядком, а заодно и за семьями перебежчиков-глевов, мало ли что.

С Браном готовились выступить на юг сорок всадников и восемьдесят человек пехоты.

Эти последние, хотя и сражались в пешем строю, тоже имели лошадей, благодаря чему их походная скорость обещала быть высокой.

Шани не осталась в стороне - сразу после военного совета она отослала гонцов в родной Бахт с тем, чтобы вызвать подкрепление.

–  Больше полусотни бойцов я выделить не могу. Но, заверяю вас, они великолепны. Они нагонят наш отряд близ Большого Хутора.

Бран кивнул. Никакого «великолепия» он от кавалеристов из Бах-та не ждал. Но в его положении привередничать не приходилось. Сборы проходили не слишком ладно.

Для начала выяснилось, что вышла почти вся вода, которую дружина Брана имела с собой в бурдюках. А городские колодцы еще не успели очиститься - противоядие действовало медленно.

Затем стало ясно, что провизии, которую привезла Шани, им едва достанет на половину пути.

И наконец, когда был произведен общий смотр лошадей, оказалось, что ремонтных лошадей, способных заменить охромевших или больных, совсем мало.

Иной полководец отказался бы от похода. Но только не Бран.

–  Воду наберем в родниках по дороге. Они встретятся на второй день пути. Потерпим… Что же до еды, я отдал приказ сплести частые сети. Там же, подле родников, есть несколько знатных прудов, где, мне говорили, можно разжиться рыбой. Повезет, подстрелим лося или медведя.

–  Насчет лосей сомневаюсь, - сказала Шани.
– Не по сезону это… Да и лосятина на вкус на редкость гнусна! Я бы предпочла разжиться провизией на Большом Хуторе, он всегда слыл зажиточным.

–  Боюсь, слава зажиточного осталась в прошлом, - Бран вздохнул.
– Примите во внимание, дражайшая Шани, что варвары, опустошившие Ларсу, почти наверняка шли именно через Большой Хутор. Едва ли они устояли перед соблазном разорить его.

–  Это да, - кивнула Шани.

До самой полуночи военный люд суетился, бряцал оружием, правил клинки, бранился и бахвалился.

Во время запоздалого ужина Бран вдруг вспомнил, что так и не спросил у Сротлуда, не сохранились ли на городском складе походные шатры, пуховые одеяла и прочие необходимые для зимнего ночлега вещи. У его-то людей палатки имелись. А вот люди Шани… Неужели придется размещать их с дружинниками Брана? А ведь это нежелательно. Начнут ссориться, драться… Где размещать саму Шани, Бран еще не решил. «Уступлю ей, что ли, свою палатку… А сам к Хенге… Или к Слодаку… То-то они рады будут… Сколько же хлопот с этими бойцами-девицами!»

Тем временем посланец, отряженный за Сротлудом, вернулся ни с чем.

–  Нигде его нет! Все обыскал! Никто господина секретаря не видел… Я даже в подвалы его дома спускался… Ох и страшно же там, как в склепе с упырями…

–  Ясно. Свободен.

«Предатель! Сбежал-таки! А ведь он мне сразу не понравился! Нужно было на месте его порешить, не дожидаясь, пока он к варварам убежит… Вот же подлая тварь! Вначале все выведал - и планы наши, и возможности, а потом дал деру! Даром что на костыле!»

Бран сразу отрядил в погоню за левшой четверых.

–  Если поймаете, вспорите ему живот, насыпьте туда земли, и оставьте дожидаться смерти!
– распорядился он. «Йавин-Дамин» требовал твердости по отношению к предателям.

На рассвете они выступили из южных ворот Ларсы.

Прошло три дня.

Бран сидел во главе роскошного - по меркам военной кампании - стола. Перед ним - блюдо с душистой печеной репой. В руке - кружка со сладким брусничным квасом. Две не лишенные миловидности крестьянские девки под одобрительный гомон кавалерии несут к столу зажаренного на вертеле поросенка…