— Что, папа, не удалось на чужой елде в рай въехать? — Он страшно оскалил зубы. — Эх, я бы тебе кадык выгрыз! Я же видел по телику, как ты всех заложил, падла! Всех продал, всех!! Слышь, вертухаи, вы пленку с его допросом на сходку подкиньте, там его воры на куски порвут. Вам даже мараться не придется.

— Цыц, сучонок! — сиплым голосом прикрикнул на него Туркан.

Басурман рванулся в кресле. Но ремни не пустили. Он завыл, извиваясь всем телом, как червяк, стиснутый с двух сторон. Конструкция кресла была явно рассчитана и на таких седоков, оно даже не покачнулось.

Туркан завертел седой головой, как лунь на ветке. Двое в черном стояли неподвижно позади своих кресел.

— Эй, нехристь, дай лоб перекрестить! — с трудом выдавил Туркан.

— Тебя черт вилами перекрестит, — ответил мужчина, что привез Смертина.

Громко ударил выстрел. Из головы Басурмана выбило липкий ком и швырнуло в лицо Туркану.

Туркан завизжал, затряс головой, пытаясь стряхнуть с себя липкую массу.

Мужчина что привез Смертина, сунул пистолет в кобуру, сноровисто расстегнул ремни и свалил безжизненное тело Басурмана на кучу опилок.

Оперся руками о дужки кресла Туркана.

— Что, голос прорезался?! — крикнул он ему в лицо. — А ты думал, мы в «Петрах», где тебя каждая вошь знает? Нет, Туркан, здесь на твой закон клали с пробором.

Он выпрямился. Кивнул конвоиру Туркана.

— Назад на допрос. Будет волынку тянуть, еще раз к доку — и сразу сюда.

Туркана выкатили из камеры.

Мужчина постоял, разглядывая судорожно подрагивающее тело Басурмана.

Хрустя бутсами по бетонному полу, подошел к Смертину.

Валентин обмер и плотно сжал веки. Он вдруг отчетливо почувствовал затылком дырку в высокой спинке кресла. Через нее сочился студеный сквозняк и жег кожу.

Т а к умирать Смертин не хотел.

Он до хруста в желваках сцепил зубы, чтобы не заорать от страха, когда кресло стронулось с места и медленно покатилось вперед.

Сквозь веки просочился розовый свет — кресло въехало под лампу. А потом сделалось темно.

Валентин пошевелил пальцами, чтобы выяснить, жив он или нет. Пальцы двигались. И сердце еще билось. Только плохо. Вяло и с перебоями.

Он судорожно вздохнул, когда понял, что из камеры они выехали и теперь проклятое кресло катится по мрачному коридору. Куда-то под уклон. К мерному урчанию чего-то большого и мощного. Звук напоминал автоклав.

Скрипнули петли двери, веки лизнул яркий свет.

Мимо кресла проскрипели бутсы. Сквозь мерный гул вращающегося агрегата послышался голос мужчины. Он с кем-то разговаривал, не заботясь, слышит Смертин или нет.

— Сколько успели обработать? — донеслось до Валентина.

— Полностью — шестерых, Владислав, — ответил незнакомый голос. — Восемь дозревают. И еще там — трое. Только начали с ними работать.

— Забери из ликвидационной еще одного, — распорядился Владислав. — С него переходите на препарат «А». У нас еще восемь человек на конвейере, зашьетесь.

— Тогда давай я «аннушку» и этим троим вкачу. Что останется, прокрутим в барабане. Так быстрее получится.

— Хорошо. Действуй. Да, одну ванну я на часок займу.

— Как скажешь, Владислав.

Бутсы прохрустели по бетону, приближаясь к коляске.

Владислав больно похлопал Смертина по щекам, заставив открыть глаза.

Смертин увидел вытянутый зал, похожий на котельную. Только вместо котлов в нем стояли три автоклава, медленно проворачивающие овальные тела контейнеров. Вдоль автоклавов прохаживался человек в комбинезоне. Роста он был небольшого, круглый и видом напоминал прораба.

— Здесь наша экскурсия заканчивается. В этом зале мы утилизируем трупы. — Владислав указал на вращающиеся контейнеры. — Внутри культура бактерий, разогретая до нужной температуры. Бактерии жрут все, из чего состоит человек. При обычной температуре они не опасны, а примерно при ста двадцати градусах становятся активны. Через час от человека остаются только коронки и зубные протезы. Но их мы изымаем заранее.

Он внимательно всмотрелся в лицо Смертина.

— Что-то хочешь спросить?

Смертин не смог разлепить губ.

— Поехали!

Владислав втолкнул кресло в маленькую глухую комнатку. Прямо на полу вдоль стены лежали три черных мешка. Из-под каждого набежала лужица застывшей крови.

Напротив у стены стояли две обычные ванны, только поднятые на распорках высоко над полом.

Владислав подкатил кресло к ближней ванне. Смертин, перед тем как его развернули, успел увидеть, какая она неопрятная внутри, с желтыми разводами на облупившейся эмали.

— А теперь смотри сюда.

Владислав присел на корточки перед креслом. Достал из кармана пузырек, поболтал, взбив на донышке сухой порошок.