Жизнь Даниила при дворе царском, высокие почести, коими он там пользовался, и некоторые другие обстоятельства были причиной того, что Иудеи не вдруг приняли его книгу в канон и потом отнесли ее к разряду агиографов, а не в число пророков. По добродетелям своим у пророка Иезекииля Даниил ставится наряду с Ноем и Иовом (Иез 14:14–20 [750]); а по мудрости считается недосягаемым образцом ее (Иез 28:3 [751]).

«Даниилу, как одному из величайших пророков, все было даровано в необычайной мере, говорит Иосиф Флавий; во время жизни — честь и слава у царей и народа, а по кончине — вечная память. Ибо написанные им книги, какие он оставил, читаются нами доныне; из них удостоверяемся, что Даниил беседовал с Богом, потому что не только пророчествовал о будущем, как другие пророки, но даже определил время, когда совершится предсказываемое. И тогда как другие пророки предсказывали бедствия и тем навлекли на себя неблагорасположение царей и народа, он был провозвестником обстоятельств добрых или счастливых (Antiquit. lib. X, сар. 12).

Во время пророческого служения Даниила, царство Иудейское, сначала при царях Иоакиме и Седекии, находилось в порабощении у царей Вавилонских, а потом разрушено или совершенно уничтожено, по Божию попущению, за крайнее нечестие или безнравственность. Народ Иудейский был переселен и рассеян по обширным областям Вавилонским, частью сам бежал в Египет. Иудея была совершенно пуста, и это-то крайнее запустение побудило Кира, по свидетельству Иосифа Флавия (Antiquit. lib, XI, сар. 1), возвратить Иудеев, чтоб они обработывали эту прекрасную плодородную землю. Современниками Даниила были пророки: Иеремия в Иерусалиме и Иезекииль между переселенцами в Халдее. В мире языческом тогда все падало от всесокрушающого меча царей Вавилонских и Персидских, и все преклонялось перед их волей и прихотью, так что не только коренные права человека и основания нравственности, но и сами боги старинные отодвигались назад, чтоб дать место вновь возникавшим божествам то в виде громадной статуи Навуходоносора, то в лице Дария Мидянина, издавшего повеление не молиться никакому Богу, кроме своего царя, очевидно, возводимого в число божеств. Народ, по распоряжению властей, охотно воздавал поклонение новому божеству; но легко и забывал его, когда возникал новый предмет чествования и поклонения. Такое состояние религии, очевидно, не могло быть источником доброй нравственности: над всем тогда возвышалось корыстолюбие, всем управляло самолюбие и гордость. Народы были грубы и невежественны, но честны и умеренны, пока не подвергались власти честолюбцев. А вкусив выгод завоевания, они становились ненасытными и свирепыми и потом неизбежно развращались, по недостатку положительных и твердых понятий о Боге. Отсюда, очевидно, что Промысл Божий пленом Вавилонским преподал наставление потребное и победителям, и побежденным: первым напомнил теоретические правильные понятия о Боге, Которому поклонялись первоначально все потомки Симовы, в том числе Халдеи и Вавилоняне; а вторым указал ту страшную бездну животных влечений и инстинктов, из рабства коим вывел их закон Моисеев и пророки.

Книга пророка Даниила состоит из двенадцати глав и разделяется на две главные части: историческую, заключающуюся в первых шести главах (за исключением Дан 3:24–90), и пророческую, содержащуюся в последних шести. В переводе Семидесяти сделаны к сему прибавления (Дан 3:24–90; 13:1–14:42), которые составляют третью часть книги Данииловой и сохранились только на Греческом языке.

В первоя части, заключающейся в первых шести главах, излагается взятие Даниила в плен еще в отроческом возрасте (вероятно около 16-ти лет) вместе с другими сверстниками царского и вельможного рода; следовательно Даниил был знатного рода (1:1–7 [752]); потом изображается его ревность по благочестию во время воспитания (1:8–16); — успехи в науках и дар разумения сновидений, им еще тогда обнаруженный (1:17 [753]); испытание в присутствии царя и определение на службу при дворе (1:18–21 [754]). Затем из своей почти семидесятилетней придворной жизни, конечно, богатой всякого рода событиями, Даниил описывает только следующие пять обстоятельств.

а) Сновидение Навуходоносора (Дан 2:1–49). Во второй год своего царствования (следовательно, когда Даниил был еще в числе учеников, хотя и отличался даром толкования снов, как о том сказано выше (Дан 1:5–17), Навуходоносор видел особенно озаботившее его сновидение, страшное, к несчастью им забытое, вероятно от испуга, в минуту пробуждения. Царь немедленно собрал всех своих тайновидцев и потребовал от них рассказа своего забытого сна; обещал награду за успешное выполнение, и грозил смертью за неисполнение своего необыкновенного и странного требования (2:1–6 [755]). Когда же тайновидцы объявили, что требование царя могут исполнить только боги, коих житие не между людьми (2:7–11 [756]), то крайне огорченный Навуходоносор приказал казнить всех Вавилонских мудрецов; это гневное повеление исполнители, из опасения ответственности, простерли даже на учеников их, Даниила с друзьями, конечно, еще не имевших непосредственного отношения к обязанностям мудрецов (2:12–13 [757]). Но Даниил узаконенным порядком исходатайствовал у царя отстрочку исполнения казни; потом в молитве с друзьями своими испросил у Бога откровение требуемой тайны и, возблагодарив Бога, явился к царю (2:14–25 [758]).

Навуходоносор, вероятно удивленный юностью представленного ему мудреца, заметил Даниилу, может быть и в предостережение: можешь ли ты раскрыть мне сон? Даниил изъяснил Навуходоносору, что требуемое им раскрытие сновидения превышает силы человеческия и свойственно единому Богу, Который и открыл это ему Даниилу для объявления Навуходоносору. Потом обстоятельно рассказал — какая мысль заняла царя, когда он лег спать, и что ему приснилось (2:26–30 [759]), а именно: Навуходоносору пришло на ум: что будет после сего (столь блистательного начала его царствования)? В удовлетворение этого желания царь увидел во сне огромное, страшное, чрезвычайно сияющее тело или статую; голова у нее золотая, грудь и руки серебряные, желудок и ребра медные, голени железные, а ноги частию железные, частию глиняные; потом сам собою отгоргшийся от горы камень ударил эту статую по ногам…, тогда статуя рухнула, превратилась в пыль, которая и унесена ветром; на месте остался только помянутый камень, сделался великою горою и наполнил всю землю (2:31–35). Таково сновидение царя. Оно означает преемственное возникновение преобладающих царств и наконец утверждение царства Божия на земле. В историческом порядке эти царства следующия: Вавилонское, превознесенное выше всех особенно при Навуходоносоре; — потом Персидское, не сравнявшееся с ним в славе; — далее Греческое при Александре Македонском, овладевшее всей землей и потом составившее четвертый период преобладания в царствах Сирийском и Египетском, параллельных как ноги, крепких в начале, ослабевших впоследствии; каждое из этих последних пыталось родственными брачными связями поддержать себя и унизить соперника, хотя и без успеха. А камень, наполнивший землю, означает царство Божие, вечное и неразрушимое. Рассказав сновидение и истолковав его, Даниил сказал в заключение, что в этом сновидении Бог небесный показал царю, что будет после сего (2:36–45 [760]). Пораженный точностью воспомянутых обстоятельств и самого сновидения, равно простотой и истиной изъяснения его, Навуходоносор воздал поклонение Даниилу, а правильнее сказать, Богу, в нем действовавшему, потому что далее царь исповедует Его величие (2:46–47 [761]); возвысил Даниила, наградил богатыми дарами и, когда кончилось его воспитание или образование, тогда сделал его начальником всей Вавилонской области и главою всех мудрецов. Но Даниил упросил царя управление областию передать или возложить на Седраха, Мисаха и Авденаго; а сам остался при дворе царском (2:48–49 [762]).

Итак вскоре по воцарении Навуходоносора Господь Бог небесный дал ему понять, что в мире все совершается по воле неба, — и что цари земные суть орудия или исполнители сей воли. Но этот урок, принятый в начале, скоро забыт… Навуходоносор сам захотел быть Богом, как видно из последующого рассказа Даниила.

б) Три отрока в печи огненной (Дан 3:1–23, 91–97). Навуходоносор поставил золотую статую на равнине Дур или Деир в Вавилонской области. Ни время, ни случай поставления, ни значение этой статуи не показаны у пророка Даниила. Только, очевидно, это было не в начале царствования, а в годы высшей степени могущества и славы Навуходоносора, как избранника небес, служившего орудием и выражением силы всех богов покровителей Вавилона. Потому то и употреблен на нее драгоценнейший металл, и приданы ей колоссальные размеры (60 локтей вышины: полагая локоть, как он вырезан на пирамиде Египетской, в 20 дюймов 6 линий Парижских, или в 13 вершков, получим 16 сажен вышины; 6 локтей или почти 5 аршин ширины). Все подданные собираемы были на поклонение вновь отлитому божеству, начиная с низших до высших (3:1–6 [763]).

Когда же дошла очередь до начальников областей, то наместники Данииловы в управлении Вавилонской области — Седрах, Мисах и Авденаго — не воздали поклонения и за то в полном одеяния закованы в узы и брошены в раскаленную печь (3:7–21 [764]). По особенно грозному приказанию царя печь раскалена была до такой степени, что исполнители казни погибли от ее пламени; но Седрах, Мисах и Авденого остались в ней живы, и царь с изумлением увидел их свободными от уз, ходящими среди огня безвредно — и с ними еще четвертого, подобного Сыну Божию или Ангелу (3:22–25, 40 [765]). Тогда царь пригласил их выйти из пылающей печи; по осмотре волосы на голове и одежды их оказались невредимыми, даже запаха огня или гари не было от них (3:93–94 [766]). Пораженный сим чудом Навуходоносор строжайше воспретил хулить Бога Седрахова, Мисахова и Авденагова (3:95–96 [767]); а самих их сделал начальниками области Вавилонской, так как они до того времени были, очевидно, только поверенными или наместниками Даниила (3:97 [768]).