Шрифт:
(16, 11, 33; 17, 12; 11, 22; 9, 8; 17, 10; 26, 4, 5)
В вопросе отношения к обидчику и врагу автор Притчей, написанных в V в. до Р. Х., также идет дальше Моисеева Закона, который дозволял ненавидеть врага и воздавать ему за зло, и даже полемизирует с известным правилом нравственности:
«Не говори: как он поступил со мною,так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его … Милость и истина да не оставляют тебя … напиши их на скрижали сердца своего..Не говори: «я отплачу за зло»;предоставь Господу, и Он сохранит тебя.Всё сделал Господь ради Себя,и даже нечестивого блюдет на день бедствия(последнюю фразу можно понимать двояко: как орудие Божие, посланное для вразумления других, или «хранит до последней надежды на раскаяние»)
Если голоден враг твой, накорми его хлебом;и если он жаждет, напой его водою … делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его,и Господь воздаст тебе(«горящие угли» — если он продолжает враждовать; в целом эта мысль перекликается с понятием о священном характере домашнего крова, символа Божьего покрова)
Не радуйся, когда упадет враг твой … Иначе увидит Господь … и Он Отвратит от него гнев Свой».(24, 9; 3, 4; 20, 22; 16, 4; 25, 21-22; 24, 17-18).
В отличие от Экклезиаста автор Притчей сразу поясняет, что все пути человека проходят пред Господом, и сама мудрость есть не просто сумма житейского навыка:
«Начало мудрости — страх Господень … благоговение к Богу — начало разумения».(1, 7)
И потому высшая человеческая мудрость (премудрость) есть совокупность интеллекта, жизненного опыта и обязательно памятования о Боге, страха Господня; короче: премудрость=опыт ума + вера в Ягвэ. Этой второй составляющей как раз и не хватает «мудрым века сего». Особое место в книге занимает тема отношения к женщине. Прежде всего, автор многократно предостерегает юношу от увлечения чужой женой или блудницей, ибо путь прелюбодеев и блудников превратен и бесславен:
«Не пожелай красоты (негодной женщины) в сердце твоем,да не уловлен будешь очами твоими,и да не увлечет она тебя ресницами своими,потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба … Может ли кто ходить по горящим угольям,чтобы не обжечь ног своих?То же бывает и с тем, кто входитк жене ближнего своего … Не спускают вору, если он крадет, когда … голоденбудучи пойман, заплатит всемеро … Кто … прелюбодействует с женщиною, у того нет ума … Множеством ласковых слов … увлекла (блудница юношу) … Тотчас он пошел за ней,как вол идет на убой, и как пес на цепь…»(6 и 7 гл)
Прелюбодеяние нечестно, глупо, кощунственно (из-за святости брака), в нем сомнительное минутное наслаждение сменяется горьким разочарованием и несвободой; гораздо мудрее познать радость и утешение в собственном браке, о чем говорится образно и даже с юмором:
«Пей воду из твоего водоемаи текущую из твоего колодезя.Пусть не разливаются источники твои по улице,потоки вод — по площадям;Пусть они будут принадлежать тебе одному,а не чужим с тобою.Источник твой да будет благословен,и утешайся женою юности твоей,любезною ланью и прекрасною серною;груди ее да упоявают тебя во всякое время;любовью ее услаждайся постоянно.И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннеюи обнимать груди чужой?Ибо пред очами Господа пути человека,и Он измеряет все стези его».(5, 15-21).
Конечно, жёны бывают разные, и автор неустанно порицает жену сварливую, а добродетельную восхваляет:
«…цена ее выше жемчугов.Уверено в ней сердце мужа ее,и он не останется без прибытка.Она воздает ему добром … во все дни жизни своей.Добывает шерсть и лен,и с охотою работает своими руками.Она, как купеческие корабли,издалека добывает хлеб свой.Она встает еще ночьюи раздает хлеб в доме своем … Задумает она о поле, и приобретает его;от плодов рук своих насаждает виноградник.Препоясывает силою чресла свои,и укрепляет мышцы свои.… руку свою подает нуждающемуся … Она делает себе ковры,виссон и пурпур — одежда ее.… Уста свои открывает с мудростью … и не ест хлеба праздности.Встают дети — и ублажают ее,Муж — и хвалит ее:«Много было жен добродетельных,но ты превзошла всех их…»да прославят ее у ворот дела ее!»(31, 10-31)
Как и в Песни песней, автор прибегает здесь к знакомому нам приему, и мы не можем отделаться от ощущения, что за описанием еврейской женщины встает чей-то величественный женский образ, но на этот раз это не «дщерь Сиона», не Израиль. Это Премудрость Божия, которая в середине книги перестает описываться как необходимое человеку качество благочестия, а неожиданно персонифицируется:
«Не премудрость ли взывает? … Она становится на возвышенных местах,при дороге, на распутиях;она взывает у ворот при входе в город:научитесь, неразумные благоразумию … У меня совет и правда,я разум, у меня сила … Мною цари царствуют… и вельможи и все судьи земли.Любящих меня я люблю,и ищущие меня найдут меня … плоды мои лучше золота … самого чистого… Итак, дети, послушайте меня,и блаженны те, которые хранят пути мои!… кто нашел меня, тот нашел жизнь»(8, 1-20, 32, 35).
Так вот кто давал мудрые советы юноше! Это не отец и не мать, это сама Премудрость говорит, та сила, та энергия Божия, которой Он творит и держит мир:
«Господь имел меня началом пути Своего,прежде созданий Своих, искони;от века я помазана,от начала, прежде бытия земли.Я родилась, когда еще не существовали бездны,когда … Он не сотворил еще … начальных пылинок вселенной.Когда Он уготовлял небеса, я была там … когда давал морю устав … я была при Нем художницею,и была радостью всякий день,веселясь пред лицем Его … и радость моя была с сынами человеческими…»