— И взрывчатое вещество. Очевидно, ни одно из них не работает само по себе.

Гарри повозил ногой в пепельно-серой пыли, оставшейся от порошка.

— Я рад, что они вообще работают. Было бы жаль, если бы пробный запуск окончился неудачей.

— Для пробного запуска я воспользовалась тобой, — произнесла Гем.

— Тогда, когда мы еще двигали камни? — моргнул Гарри.

— Верно. — Она нахмурилась. — Если бы я правильно рассчитала дозировку, ты бы просто убрел прочь, что многое упростило бы. За исключением разве что дракона.

Гарри наблюдал, как рассеивается дымный след. Он задумчиво посмотрел на золото, а затем опять на Гем.

— Ты ведь не позволишь мне забрать его, не так ли?

— Нет, — сказала она, — не позволю. По крайней мере, не без боя.

— Тут целая куча золота. — Он пожевал губу. — Драка будет того стоить.

— Ты все это получишь не раньше, чем я умру.

— А я брошу все это не раньше, чем умру, — возразил Гарри, а потом поправился: — Или, что более предпочтительно, умрет кто-то еще.

Он заметил, что Гем смотала остатки своей веревки и привязала к ее концу камешек. И уже начинала раскачивать.

Он положил руку на меч, действительно не желая делать то, что должен был сделать.

Шум снаружи остановил их обоих. Гарри прислушался. Губы Гем скривились. Лепет счастливых голосов становился все ближе.

— Ты заранее предупредила о сигнале, да?

— Я была уверена, что ты победишь.

— И я знал, что ты возьмешь верх над тварью, ведь ты такой человек. — Каранис вошел в пещеру и развел руки. — Что мы можем предложить тебе в качестве благодарности?

Гарри через плечо посмотрел на сверкающее золото и спокойно улыбнулся:

— Никакой оплаты. Для меня важнее само дело.

Снаружи пещеры раздался одобрительный гомон. Гарри вышел наружу и поглядел на прибывших. У всех были пустые мешки, открытые сундуки, маленькие изношенные кошельки с распущенными завязками.

— Но я был бы не прочь наполнить карманы… по крайней мере, — покорно произнес он.

— Ты еще не говорила ему? — Старейшина казался удивленным.

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Каранис обращается к Гем.

Старик повернулся к нему, широко разводя руки и умоляя:

— Мы на опасной границе. У нас говорят: «Плохие урожаи дают плохих людей». Ты только посмотри, что случилось с Тиходольем. Ходят слухи о войнах, идущих по всему Кринну. Подобные времена вскармливают воров.

— Но… — Гарри сложил руки и приготовился обидеться.

— Поэтому мы нуждаемся в опытном и отважном мечнике. И мы готовы платить.

Гарри не ответил, поскольку его рот был широко раскрыт настежь.

— К тому же, — указала Гем, — с этой наградой за твою голову тебе самому безопаснее будет находиться здесь.

— Ты будешь работать на шерифа, — подытожил Каранис.

Наконец Гарри нашел, что сказать и повернулся к женщине:

— Это будет серьезной переменой в жизни.

— «Будь великодушен в победе», говорил ты, — ответила она. — Ты раздашь сокровища, а я буду наблюдать.

Гем заняла удобную позицию, прижимая руку к левому боку.

Селяне медленно проходили мимо с широкими улыбками на лицах. Гарри наклонялся и распрямлялся, неся в сложенных ладонях такие высокие кучки золота, что некоторые монетки неизбежно падали на пол. Гем, сияя, помогала поднимать их здоровой рукой и выдавать селянам.

— И не надо благодарить меня, — коротко кивал мужчинам и женщинам Гарри, тихонько заталкивая упавшее левой ногой в щель, чтобы вытащить позднее, — Это всего лишь моя работа.

Когда последний из жителей села прошествовал мимо, Гем наклонилась и начала собирать оставшиеся монеты. «Она заметила не все», — отметил Гарри. Его глаза округлялись, пока она набивала свои карманы.

— Эй, а мне?

— Должна же я позаботиться о своем приданом, как ты думаешь? — улыбнулась она.

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но затем внезапно передумал и закрыл его. Потом, с твердым выражением на лице, впился взглядом в женщину.

— Я всегда работаю один.

Но в то же время, зная Гем, он уже начинал свыкаться с противоположной мыслью.

Одной жаркой и скверной ночью я проснулся от храпа капитана Герна и пробормотал особенно витиеватое проклятие. Мне потребовался практически час, чтобы заснуть в этой оглушающей жаре, даже несмотря на то, что океан был ровным, словно песчаная пустыня, и вот я снова полностью проснулся и осознал, что останусь бодрствующим на протяжении еще многих часов. Я застонал и открыл глаза, которые, по моим представлениям, должны были приобрести красный оттенок.