Шрифт:
«А чегой-то вдруг я сразу и попа? А, дядя?» – обиделся Паша.
Глава шестая
Без связи служить нельзя! Без связей – тем более.
Виктор Белька– …Алло, слушаю вас!
– Катя?
– Да.
– Это Павел говорит.
– Какой Павел?
– Помните, мы с вами в субботу в Кавголово познакомились?
– А, привет! Погодите-ка, разве я оставляла свой телефон?
– Нет, но я же предупреждал, что работаю в секретной организации с неограниченными возможностями.
– Ах да, как же: «ноги, ноги, а главное – хвост».
– Я тоже люблю этот мультик. Погодите, а разве я…
– Нет. Но наши возможности не менее неограниченны. Так что у вас стряслось, Паша? Опять машина не заводится?
– Машина в порядке. Просто я сегодня в кои-то веки рано освободился и решил попробовать позвонить, пригласить вас куда-нибудь. В общем, познакомиться поближе.
– А зачем?
– Честно?
– Желательно.
– Если честно, вы мне очень понравились.
– И чем же?
– Не знаю. Понимаете, у меня полушарие, отвечающее за логику, немного хромает. Как у Винни-Пуха: оно есть, но хромает.
– А что, в наружку с таким изъяном берут?
– У нас текучка дикая, так что всех берут. И все-таки, как? Принимаете мое приглашение? «Или мне потом, через год прибегать?»
– Павел, признаюсь, вы меня сразили. И своей откровенностью, и глубоким знанием отечественной мультипликации. Вот только у нас сегодня столько работы… Боюсь, мне будет просто не сбежать.
– А завтра?
– Ой, а завтра совсем жуткий день – у нас отчетный период начинается. Так что…
– Понял. Весьма распространенная отмазка, на все времена. Так бы прямо и сказали – рылом не вышел.
– Вот и нет. Отвечая на честность честностью: ваше рыло, Павел, мне очень даже приглянулось.
– Спасибо. Но раз уж мы с вами такие правдолюбцы, давайте сообща придумаем, как убедительно соврать вашему начальству, чтобы оно сегодня отпустило вас пораньше.
– Ну уж нет, своему начальству я предпочитаю врать самостоятельно, без помощников. Паша, скажите, а вы всегда такой упорно-настойчивый? Или только при знакомстве с женщинами?
– Только при знакомстве. С красивыми женщинами.
– Вы мне льстите, сэр. Впрочем, все равно приятно. Хорошо, будь по-вашему. В семь часов на «Горьковской», раньше я все равно не смогу. Устроит?
– Конечно. Считайте, что я уже там.
– Только один момент, Павел. Поскольку погода, к сожалению, не располагает к пешим прогулкам, нам придется где-то засесть. Так вот, предупреждаю сразу: все расходы – пополам. Не терплю гусарства со стороны малознакомых людей. Договорились?
– Слушаю и повинуюсь. Постараюсь как можно скорее перейти в разряд многознакомых.
– Ну-ну, надежды юношей питают. Кстати, Павел, а сколько вам лет?
– А вам?
– Ф-фу, разве вам не говорили, что подобный вопрос по отношению к женщине не вполне корректен?
– Извините.
– Да ерунда. Мне двадцать шесть.
– И мне тоже. Через два года будет. Вас это не смущает?
– Главное, чтобы это вас не смущало. Ну все, тогда до вечера. Кстати, я буду одета…
– Обижаете, Катя. Моя хромающая логика с лихвой компенсируется феноменальной зрительной памятью…
Улыбаясь, Востроилова положила трубку: «Ну что, старушка, сколь ни сопротивлялась, а служебного романа, похоже, все равно не миновать?» Звонок Павла застал врасплох, и теперь ее мучили сомнения, правильную ли она выбрала интонацию. Хотя что теперь-то терзаться? Что выросло, то выросло. Самое забавное, что сегодня Катерина действительно собиралась плотно поработать и на этом основании с утра по телефону отшила Виталия, который тоже имел на неё виды нынешним вечером. Причем отшила в довольно резком тоне. А тут, поди ж ты, объявился незнакомый коллега-наружник – и все, повелась-растаяла-забила. «Ой, блин! У меня же на голове черт-те что делается! Заскочить, что ли, в салон, хоть укладку на скорую руку сделать?»
– О чем задумалась, детина? – бесцеремонно прервал ее размышления Смолов. – Неужели о полугодовом отчете? Похвально. Одобряю.
– Виктор Васильевич, мне бы сегодня пораньше уйти.
– Оп-па, беру свои слова обратно. И во сколько ты намереваешься сдать полный назад?
– Часиков в шесть.
– Востроилова, у тебя совесть есть?! Ты хоть помнишь, что послезавтра, когда склянки пробьют адмиральский час, отчет должен находиться…
– Я помню. Обещаю, что завтра с самого утра засяду и, пока не закончу, никуда не уйду. Хоть всю ночь сидеть буду.