Вполне возможно, реминисценция начала I таблицы «Эпоса о Гильгамеше», где юный Гильгамсш изнуряет население своего города непосильной работой» не позволяя людям возвращаться в свой дом и в семью.

Трудное место. Общий смысл в том, что, перед тем как обедать» человек должен сперва накормить своего бога. То ли Шамаш (бог Солнца и справедливого суда) благосклонен к вымытым рукам человека, собирающегося чистыми руками дать ему жертву, то ли человек, омывая: свои руки, тем самым омывает руки Шамаша. Как здесь понимается «бог человека» — как существо внешнее ему или находящееся внутри него? То есть, насыщая себя, человек тем самым насыщает и своего бога? Или сперва, одно, потом другое, и первым ест бог? Неясно. Кстати, Шамашгерой был покровителем героя Гильгамеша в шумерских и аккадских эпических текстах. Еще одна перекличка Эпоса и Диалога.

Одно из трудных. мест. В подлиннике после «пнтье и жажда» эли амели иллаку«над человеком идут». Предлог злив семитских языках может означать «над», «на>, «против», «с, вместе с». Якобсон переводит «всегда с человеком», Лэмберт дает далекую от подлинника интерпретацию: «Человеку свойственно насыщаться, когда он голоден; человеку свойственно нить, когда его мучит жажда». По нашему мнению, нужно понимать предлог в первом значении. Тогда получаем буквально «еда и голод, питье и жажда — над человеком идут». Идущее «над» (на верхнем уровне) — то, что суждено человеку богами, то, что выше и первичнее его. Еда и голод здесь понимаются как единая субстанция, «голодать и есть» значит находиться в определенном отношении к процессу питания. В таком случае смысл аргумента к воздержанию от пищи заключается в том, что человек, как бы он ни старался соблюсти в отношении насыщения нейтральную позицию, все равно не избегнет чего–нибудь одного из этих отношений: если не будет есть, то будет голодать, а не что–нибудь третье.

Степь (пустыня, открытое место) — образ вольной дикой жизни, повсюду в ыавилонской литературе противостоящий образу города. Господин хочет отказаться от цивилизации и жить вольным промыслом, как животные и птицы. Но для человека такая судьба оказывается неподходящей. Явная реминисценции на середину I таблицы Эпоса о Гильгамеше, где говорится о появлении в степи дикого человека Энкиду и о жизни его созверями.

Возможно, ироническое перетолкование начала I таблицы «Эпоса о Гильгамеше», где говорится, что Гильгамеш на две трети бог, на одну — человек.

Словом «противник» мы передаем бел дабаби«оппонент в суде», обвинитель. Весьма возможно, что речь идет именно о судебном процессе.

Любовь здесь нужна не для радости (как в Шумере), а дливременного избавления от депрессии и страха (то, что в аккадском куру у писсату). Одно из свидетельств меланхоличностивавилонского характера.

Вполне возможна связь между этим отрывком и двумя эпизодами «Эпоса о Гильгамеше» — отповедью Гнльгамеша в адрес Иштар в VI таблице и проклятием Энкиду в адрес соблаз нившей его блудницы Шамхат в VII таблице.

Любопытная инверсия мышления. В шумерское время существовали имена собственные типа Ур–Наише «собака (богини) Напше». То есть боги могли застапить человека следовать за собой подобно собаке. А наоборот — не получается. Бог требует или обрядов, или оставить его в покое, или даже чего–то непонятного. Ты не сможешь выполнить все эти требования (хотя бы потому, что не все из них до конца понимаешь); поэтому бог не станет выполнять и твои просьбы.

Имеется в виду ростовщичество — выдача ячменного зерна или серебра под проценты.

Мардук— главный бог Вавилона. Это хорошее подтверждение того, что Диалог появился на спет именно в Вавилоне, а не вкаком–нибудь ассирийском городе,

Еще одно не до конца понятное место. Слово киппатуможет означать как «перстень», так и просто «круг«. Круг — термин магический, означает защиту человека от различных демонов посредством помеещения его в нарисованный круг, подальше от его границ. Вполне возможно, что фраза значит «благодеяния» совершенные для своей страны, находятся под защитой Мардука». Однако доказать это трудно.

Измененная цитата из начала и конца основного текста «Эпоса о Гильгамеше». Панути у аркути— «передние и задние» — можно перевести двояким образом. Якобсон предпочитает социальный оттенок —«знатные и простолюдины». Мы же предполагаем оттенок временной. Для вавилонян (как и для древних славян и вообще, вероятно, для любого древнего народа) прошлое — то, что известно, поэтому оно обращено к нам передом, лицом. Будущее неизвестно и потому у нас за спиной. Мы аналогично говорим «предки и потомки»,

Измененная цитата из шумерской эпической песни «Гильгамеш и Хувава».