Неопровержимый приговор. — Трудно найти возражение приговору, который выносит апостол в первом стихе. Первая глава в основном посвящена язычникам. Все согласятся с утверждением апостола, что они виновны в самом отвратительном нечестии. «Они должны узнать», — хочется почти непроизвольно воскликнуть. «Они знают», — отвечает апостол, или по крайней мере у них есть для этого возможность, и они отлично знают, что поступки их неверны. «Они неизвинительны». Что бы люди ни думали об ответственности язычников, никто не станет возражать, что их обряды должны быть осуждены.

И вот мы слышим сокрушительный приговор: «Итак неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого: ибо тем же (судом), каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же». Мы в ловушке, и деться нам некуда. Если у нас достаточно знаний, чтобы осуждать неправедные дела язычников, мы тем же судом признаем себя неизвинительными за собственные проступки.

Виновны все. — «Судя другого, делаешь то же». Совершенно ясно, что всякий, кто знает достаточно, чтобы осуждать зло в ближнем, неизвинителен за свои собственные грехи; но для многих людей трудно понять, что судящий другого делает то же. Поэтому заново прочтите последние стихи первой главы и сравните перечисленные стихи с теми, что содержит Послание к Галатам 5:19–21, и вы увидите, что все, совершаемое язычниками, в чем с готовностью мы признаем их виновными, есть дела плоти. Это грехи, исходящие «извнутрь, из сердца человеческого» (Мк. 7:21–23). Всякий, кто подпадает под определение «человек», подвержен этим грехам. «С небес призирает Господь, видит всех сынов человеческих. С престола, на котором восседает, Он призирает на всех, живущих на земле: Он создал сердца всех их и вникает во все дела их» (Пс. 32:13–15).

Самоосуждение. — Итак, поскольку все люди одинаковы в своей человеческой природе, каждый, кто осуждает другого за проступки, судит себя; ибо истина состоит в том, что все подвержены одному и тому же злу в большей или меньшей степени; к тому же, зная достаточно много, чтобы судить о неверных деяниях, они тем самым признают, что сами заслуживают того наказания, которое предназначают другим.

Сочувствие, а не осуждение. — Часто грабитель, чтобы избежать поимки, кричит: «Держи вора!», указывая на другого человека. Так и люди осуждают грех ближнего, дабы в нем не заподозрили их самих. Не менее часто люди «мирятся с привычными грехами, порицая то, чего не желали сами», но в чем на самом деле виновны по своей человеческой природе.

Поскольку всякая плоть одинакова, мы должны быть исполнены смирения, а не презрения, услышав, что кто-то совершил ужасный грех; ибо это отражение того, что происходит в нашем собственном сердце. Вместо того чтобы говорить: «Боже, благодарю Тебя за то, что я не такой, как другие!», мы должны нести бремя заблудших, дабы самим не подвергнуться искушению. Очень часто человек, слабость которого мы склонны осуждать, пал не столь низко, как пали бы мы, будучи искушены тем же.

Обличение греха. — В «Путешествии пилигрима» Верующий, получив от Разговорчивого право выбрать тему беседы, предложил такой вопрос: «Как спасающая благодать Божия обнаруживает себя в сердце человеческом?» Далее Буньян пишет:

«Разг: Насколько я понял, наш разговор должен быть о силе вещей. Что ж, это очень хороший вопрос, и я с готовностью отвечу на него; буду краток — во-первых: если в сердце есть благодать Божия, она ведет к обличению греха. Во-вторых… А впрочем, какая разница между обличением греха и ненавистью к нему?

Вер.: О, весьма значительная! Человек может обличать грех по политическим соображениям; но ненавидеть грех он может лишь по причине отвращения к нему. С кафедры проповедника я слышал многих обличающих, но приверженных греху в сердце, доме и речах своих. Пытавшаяся соблазнить Иосифа громко обличала грех, как если бы сама была целомудренна; но, несмотря на это, с готовностью совершила бы нечистое с ним».

Ясное понимание верного и ложного и решительное обличение греха никогда и никого не оправдывает, а, напротив, усугубляет вину. Печально, что очень многие так называемые реформаторы наших дней полагают, что дело благовестия состоит большей частью в обличении дьявольских происков. Но служитель благовестия — не детектив.

Суд Божий по истине. — «А мы знаем, что поистине есть суд Божий на делающих такие дела». «Постойте! — скажет кто-то, — я не уверен в этом». Что ж, в этом легко убедиться:

1. Бог существует. С этим мы согласны.

2. Он — Источник всего сотворенного.

3. Всякое создание абсолютно зависимо от Него. «Мы Им живем и движемся и существуем».

4. Поскольку вся жизнь зависит от Него, то и продолжение жизни человека зависит от его согласия и единения с Богом.

5. Таким образом, мерилом суда должен быть сам характер Божий.

6. Но Бог Сам есть истина. «Нет неправды в Нем».

7. И Он открыл Себя и правду Свою для всех людей. «Открыл пред очами народов правду Свою» (Пс. 97:2).

8. Поэтому люди, от самых незаметных до самых великих, не имеют оправдания за грехи свои.

9. Теперь вполне понятно, что когда Бог судит всех людей без исключения, то суд Его истинен. И земля соединится с небом при словах; «Праведен Ты, Господи, Который еси и был, и свят, потому что так судил… Ей, Господи Боже Вседержитель, истинны и праведны суды Твои» (Откр. 16:5, 7).

Суд неизбежен. — Не следует думать, что кто-то сумеет избежать праведного суда Божьего. Обычно люди весьма просвещенные тешат себя надеждой, что смогут его избежать. Так легко думать, что великое знание истинного и ложного зачтется нам за праведность, и убеждать себя в том, что осуждение нами чужих грехов послужит для Бога доказательством нашей безгрешности. Но тем самым мы лишь делаем свое осуждение более явным.