Как иконографическая традиция Британии эпохи римского владычества, так и местная литература предпочитают изображать богинь-матерей в виде триад. Наиболее известны три Махи, представляющие богиню-покровительницу столицы Ольстера. [291] для того, чтобы наследовать трон, необходимо было возлечь с одной из Мах. Иногда богиня являлась в образе ужасной старухи, предлагая разделить ложе с молодым героем. Но как только они оказывались рядом, старуха превращалась в девушку удивительной красоты. Женившись на ней, герой получал царскую власть. [292] Мифо-ритуальный сюжет о метаморфозе после Поцелуя, который мы находим в бретонских романах о Граале, был известен еще в Индии во времена брахман. [293]

У героини эпоса королевы Медб — множество возлюбленных; по-видимому, она принадлежала всем королям Ирландии. Однако необходимо добавить, что в кельтском обществе женщина пользовалась значительной свободой, религиозным и сакральным престижем. Обряд кувады, [294] засвидетельствованный в Европе лишь у кельтов и басков (доиндоевропейское население), подчеркивает религиозно-магическое достоинство женщины. Наряду с прочими архаичными обычаями (определенные погребальные обряды, мифология смерти и т. д.), кувада указывает на живучесть доиндоевропейских элементов, принадлежащих, по-видимому, автохтонному населению неолитической Европы.

Богини кельтов, так же, как германцев, обладали функциями божеств-покровителей плодородия, войны, судьбы и удачи, что хотя бы частично доказывает существование общего индоевропейского наследия. [295] Этот религиозный комплекс, восходящий к доисторическому периоду Европы и к протоистории кельтов, веками испытывал на себе средиземноморское, римское влияние (точнее — синкретизма эллинистической эпохи) и, позже, влияние христианства. Чтобы правильно представить религиозный гений кельтов, необходимо помнить как об упорстве, с которым сохранялись некоторые архаические элементы (в первую очередь, обычаи и верования, связанные с тайнами женственности, судьбы, смерти и загробного мира), так и о постоянной их переоценке — от античности почти до Нового времени.

Страницы, которые Юлий Цезарь посвятил описанию друидов ("De Bеllо Gallico", VI, 13), дают одно из самых важных свидетельств о религии кельтов. Проконсул пользуется сведениями Посидония (II в. до н. э.) без прямых цитат, но располагает и своей собственной информацией. Друиды, пишет Цезарь, "принимают деятельное участие в делах богопочитания, наблюдают за правильностью общественных жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии; к ним же поступает много молодежи для обучения наукам, и вообще они пользуются у галлов большим почетом". Именно друиды "выносят приговоры почти по всем спорным делам, общественным и частным"; тех, кто не соглашается с их решением, они отлучают от жертвоприношений, что равноценно в некотором роде гражданской смерти. Во главе всех друидов стоит один, обладающий верховной властью. "По его смерти ему наследует самый достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием, а иногда спор о первенстве решается даже оружием. В определенное время года друиды собираются на заседания в освященное место в стране карнутов, которая считается центром всей Галлии".

Друиды освобождены от воинской службы и не платят податей. Многие юноши, привлеченные такими привилегиями, приходят к ним в учение. "Там, говорят, они учат наизусть множество стихов, и поэтому некоторые остаются в школе друидов по двадцати лет. Они считают даже грехом записывать эти стихи, между тем как почти во всех других случаях, а именно в общественных и частных записях, они пользуются греческим алфавитом". Цезарь утверждает, что друиды поступают так, ибо "не желают, чтоб их учение делалось общедоступным", а также полагая, что, доверяясь бумаге и записям, их ученики будут пренебрегать запоминанием. "Душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят своим молодым ученикам о светилах и их движении, о величии мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов".

Как и брахманы, друиды в первую очередь — жрецы (именно они совершают жертвоприношения), но также и наставники, ученые и философы. [296] Их ежегодные собрания в "освященном месте в стране карнутов, которая считается центром всей Галлии", в высшей степени показательны. Без сомнения, речь идет о некоем обрядовом центре, который считался Центром Мира. [297] Такой символизм наблюдается практически повсеместно (ср. § 12). Он соотносится с религиозным концептом священного пространства и с приемами освящения места: как мы уже отметили выше, выбор и обустройство священных мест практиковались у кельтов еще с доисторических времен. Очевидно, что ежегодные собрания друидов предполагали некую общность их религиозных идей, несмотря на неизбежные несовпадения в именах богов и особые верования, присущие разным племенам. Вполне вероятно, что общественные жертвоприношения, совершаемые друидами на территории Галлии, имели образцом церемонию великого жертвоприношения, совершаемого в focus consecratus, «центре» страны карнутов. [298]

Кельты практиковали также и человеческие жертвоприношения на разный манер, по словам Диодора Сицилийского (V, 31) и Страбона (IV, 4), использовавших сведения Посидония: жертву закалывали мечом (предсказывая будущее по характеру конвульсий умирающего), пронзали стрелами или сажали на кол. Цезарь (В.G., VI, 16) сообщает, что "люди, пораженные тяжкими болезнями, а также проводящие жизнь в войне и в других опасностях, приносят или дают обет принести человеческие жертвы; этим у них заведуют друиды". Некоторые ученые рассматривали этот факт как доказательство «варварства» кельтов, «первобытного», дикого и инфантильного, характера друидской теологии. Однако человеческие жертвоприношения во всех традиционных обществах обладали глубоким космологическим и эсхатологическим символизмом, крайне сложным и развитым, что объясняет их устойчивость У древних германцев, гето-даков, кельтов и даже римлян (которые запретили человеческие жертвы лишь ок. 97 г.). Этот кровавый ритуал отнюдь не указывает на низкий интеллектуальный уровень или духовную скудость народов, его практикующих. Приведем лишь один пример: нгаджу-даяки с острова Борнео, создатели на редкость последовательной и возвышенной теологии из тех, что знает история религий, были в то же время охотниками за головами (так же, как и кельты) и приносили человеческие жертвы. [299] [300]

Источники единодушно утверждают, что друиды играли важную роль в образовании юношества. По всей вероятности, ученики, сами готовившиеся стать друидами, проводили целых двадцать лет под началом своих учителей; ведь они должны были основательно изучить теологию и другие науки. Отказ от письма (что объясняет наше неведение относительно доктрины друидов) и важное место, отведенное запоминанию и изустной передаче учения, продолжают индоевропейскую традицию (ср. т. 1, стр. 177). Учение было тайным, эзотерическим, т. е. недоступным для непосвященных; эта концепция напоминает эзотеризм упанишад (§ 80 sq.) и тантры.