Я резко вскочил и метнулся в ванну. Первой мыслью было то, что мы с Лаки устроили пьяную драку и порезали друг друга ножами. Я подбежал к зеркалу и уставился на свое тело. У меня на груди, с левой стороны, была свежая татуировка. Я плеснул водой на себя, смывая кровь, но и без этого я уже понял, что это такое. Меч, выполненный в неоготическом стиле, заслонял собой планету.

Сверху полукругом шла надпись, и когда я осознал до конца, ЧТО у меня на груди, у меня задрожали колени. Написано было «Экотерра не прощает!», что же еще?

— Путь назад отрезан, — послышался голос Лаки за спиной. Я растерянно посмотрел на его отражение. Он встал рядом со мной, снял футболку и на его груди, прямо над следами от пуль, я увидел точно такой же символ с надписью.

У меня в глазах замелькали черные мухи. Я попытался ударить его, но он вывернул мне руку, затолкал в ванную и открыл холодную воду.

— Остынь, Ричи. Так надо.

Мне резко расхотелось жить. Потом мне резко захотелось нажраться. Потом меня начало рвать.

Лаки проследил за сотрясавшими мое тело спазмами и цинично заметил:

— Вечеринка удалась.

Вечеринка удалась. Я стоял под ледяной водой, проклиная все на свете. Я ненавидел его. Я ненавидел себя за то, что позволил командовать собой какому-то кретину. Он был ненормальным, и теперь я понял это, и теперь, когда я это понял, отступать было некуда. Экотерра не прощает… Этот слоган был разрекламирован по всей черте! Запрет «Экотерры» со всеми вытекающими последствиями — это вопрос времени. Членов подобных организаций в нашем городе было принято убивать. Рано или поздно мы попадемся, с такими-то татуировками! Я стоял под холодным душем, судорожно хватая ртом воздух, но ничто не могло меня успокоить.

Когда мне удалось накрутить себя до последней степени, я вышел из ванны, прошлепал по полу, оставляя мокрые следы, в гостиную, где Лаки пытался разбудить Ритку, и, неожиданно для себя самого, ударил его ногой.

Мы выкатились в коридор под грохот мебели и вопли Ритки, и Лаки позволил ей растащить нас. Я с удовольствием отметил, что мне удалось разбить ему нос.

— Все? — спросил он у меня, вытирая кровь рукавом.

— Все, — ответил я.

— Мог бы одеться.

Я наконец-то понял, что все еще голый, и начал искать свои вещи.

— Ты на редкость депрессивный тип, — сказал мне Лаки с легкой укоризной. — Ты все время трясешься за свою сраную жизнь. Так нельзя, Ричи.

— Лаки, я просто стараюсь не совершать необдуманных поступков! — крикнул я.

— А я? Разве я совершаю необдуманные поступки? Что ты знаешь о моих мотивах? Что ты вообще знаешь обо мне? Ты живешь, как улитка в раковине, и боишься высунуть свою рожу из домика. Но этот домик — он непрочен, Ричи, достаточно просто наступить на него — и он сломается! Мы все умрем, так или иначе. И я постараюсь, чтобы мы с тобой погибли в неравном бою…

— О, нет!..

— …Это — единственная достойная смерть, какую я вижу для себя. И для тебя тоже. Все! — он распахнул окно, и занавески вздулись пузырем.

— Сегодня же ты прыгнешь с парашютом, я так решил!

— Зачем? — вырвалось у меня.

— Зачем?! Ты сам не знаешь, чего ты боишься, вот зачем! После этого прыжка ты поймешь, что все твои глупые страхи — просто ничто!

Самолет незаметно стронулся с места, и до меня дошло, что мы летим, только когда тело вдавило ускорением в спинку кресла. Я посмотрел на Лаки. Он сидел через проход и отрешенно глядел в круглое оконце. Мы набрали высоту и поплыли над лесами. Закатное солнце раскрасило облака, ползущие совсем рядом, небо казалось прозрачным.

Кроме нас, в салоне были еще пятеро парней и инструктор, потративший целый час перед стартом на объяснения. Я ничего не запомнил. Я все никак не мог поверить, что решился на такое.

Лаки перестал обращать на меня внимание, едва мы залезли в самолет, откуда мне было уже никак не сбежать — с самого начала я не проявлял особенного рвения к новым ощущениям. Самолет набрал нужную высоту, мы пролетали над полем, куда нам предстояло упасть, и инструктор сказал:

— Приготовиться!

И открыл дверь.

Салон наполнился ветром. Я почувствовал, как у меня отнимаются ноги. Лаки встал, хлопнул меня по плечу:

— Идем!

Я не хотел вставать, но тут меня подняли и поставили на ноги.

— Не бойся, браток! Первый раз, что ли? — спросил кто-то. Все, включая инструктора, негромко рассмеялись. Лаки поглядел мне в глаза, замерев на пороге целого океана света.

— Я не боюсь, — жалко улыбнулся я.

Вот и все.

— До тех пор, пока я жив… — непонятно сказал Лаки, и, оттолкнувшись, улетел в дверной проем.