Шрифт:
Затем прямо перед собой он увидел другого зверька; сперва ему показалось, что это маленький олень. Зверек подошел к его протянутой руке, и Миссьон заметил, что рогов у него нет. Вытянутая мордочка, острые зубы, наточенные, словно маленькие сабли. Длинные тонкие лапы с пальцами, похожими на канаты. Большие, выгнутые вперед уши, глаза цвета прозрачного янтаря, в которых сверкающим драгоценным камнем плавал зрачок, меняя цвет: обсидиан, изумруд, рубин, опал, аметист, брильянт.
Медленно зверек поднял лапу и коснулся его лица, пробуждая воспоминания о древнем предательстве. Слезы потекли по щекам капитана, он погладил оленя по голове. Миссьон знал, что должен вернуться в поселок до наступления темноты. Для человека всегда существует то, что он должен сделать вовремя. Для призрака оленя времени не существовало.
Быстрее и быстрее вниз, разрывая одежду о камни и шипы, к закату он уже был в поселке. Он чувствовал, что опоздал, произошло что-то ужасное. Вокруг не было ни души. И тут он заметил Бредли Мартина, стоявшего над умиравшим лемуром.
Миссьон увидел, что пуля прошла навылет. Он почувствовал, как гнев вскипает жаркой красной волной, но ответной ярости в Мартине не было.
— За что? — выдохнул Миссьон.
— Спер у меня манго, — с издевкой буркнул Мартин.
Рука Миссьона потянулась к пистолету.
Мартин рассмеялся.
— Решили нарушить собственное Правило, капитан?
— Нет. Но хочу напомнить вам Правило Двадцать Три. Если две стороны пришли к разногласию, которое не может быть решено, тогда действует закон дуэли.
— Ладно, но у меня остается право отказаться от вашего вызова, что я и сделаю.
Мартин был не лучшим фехтовальщиком и скверным стрелком.
— Тогда вы должны покинуть Либертацию этой же ночью, до захода солнца. У вас остается не больше часа.
Ни слова не говоря, Мартин обернулся и двинулся к своему жилищу. Миссьон накрыл мертвого лемура брезентом, намереваясь отнести тело в джунгли и похоронить завтра утром.
В конторе Миссьона неожиданно охватила парализующая усталость. Он знал, что надо было догнать Мартина и разобраться с ним, но, как сказал Мартин, его собственные Правила… Он лег и сразу же провалился в глубокий сон. Ему снилось, что по всему поселку валяются мертвые лемуры, и на рассвете проснулся в слезах.
Миссьон вышел забрать мертвого лемура, но и зверек, и брезент исчезли. С ослепительной ясностью он понял, зачем Мартин застрелил лемура и что собирается делать: пойдет к аборигенам и скажет, что поселяне убивали лемуров, и что, когда он возразил, на него напали и ему чудом удалось спастись. Для аборигенов лемуры священны, и история могла закончиться кровавой расправой.
Миссьон горько укорял себя за то, что позволил Мартину уйти. Теперь нет смысла его искать. Все уже испорчено, и аборигены никогда не поверят объяснениям Миссьона. [33]
Биг Бен пробил час. В приглушенной, призрачной комнате собрались хранители будущего. Хранитель Книг Совета — Мектуб: да будет так. Они не хотят никаких перемен.
— Сначала триста человек, потом три тысячи, тридцать тысяч. Это может расползтись повсюду. Надо немедленно положить этому конец.
33
Обдумайте неумолимую логику Большого Обмана. Если человек искренне любит кошек и посвятил себя их защите, вам стоит только обвинить его в убийстве и издевательстве над кошками. Ваша ложь будет безошибочно выглядеть правдой, в то время как его яростные отрицания будут смердеть фальшью и уловками. Те, кто слышит голоса, исходящие из недоминирующего полушария мозга, отмечают абсолютную авторитетность голоса. Они знают, что слышат Правду. Тот факт, что никаких доказательств нет, и что голос может молоть полную чушь, значения не имеет. Такова уж Правда. А Правда не имеет отношения к фактам. Те, кто манипулирует Правдой в свою пользу, люди Большого Обмана, старательно подтасовывают факты. На самом деле, нет ничего более раздражающего для этих людей, чем концепция факта. Привести факт в свою защиту означает избежать суда. В предопределенной и оттого абсолютно предсказуемой вселенной худший грех — вмешиваться в заготовленную запись, это может привести к изменению запрограммированного будущего. Капитан Миссьон был повинен в этом грехе. Он угрожал продемонстрировать всем, что три сотни душ могут сосуществовать в относительной гармонии друг с другом, своими соседями и экосферой — флорой и фауной.
— Наш человек Мартин под угрозой. Вполне надежный.
Женщина чуть подалась вперед. Захватывающее сочетание непреходящих красоты и зла на лице; зло, останавливающее дыхание, как смертоносный газ. Председатель прикрыл лицо носовым платком.
Она говорила холодным, колким голосом, каждое слово — осколок обсидиана:
— Есть и более важная угроза. Я имею в виду нездоровое увлечение капитана Миссьона лемурами.
Это слово выскользнуло из ее рта, искаженного ненавистью.
Никаких отголосков инцидента с Мартином. Но Миссьон не ослабил мер предосторожности. Он чувствовал, что Мартин дожидается своего часа с холодным терпением рептилии — превосходный агент.
Он с самого начала недооценил Мартина, не обращал на него внимания. Мартин умел казаться непримечательным. [34] Даже его должность была неопределенной — что-то между старшиной и членом команды. Но, поскольку других претендентов на пост старшины не существовало, он как бы занял вакантное место. И не слишком высовывался. Когда его просили что-то сделать, он быстро и добросовестно выполнял задание. Но сам ничего не предлагал.
Поскольку Миссьону было не очень приятно общаться с Мартином, он давал ему все меньше и меньше работы. Миссьон был недоволен тем, что Мартин решил присоединиться к поселенцам, но возразить было нечего — Мартин делал свое дело и никого не доставал. В свободное время он просто сидел с пустым, как тарелка, взглядом. Крупный неряшливый человек с круглым бледным лицом и соломенными волосами. Глаза хмурые и холодные, как свинец.
34
Если хочешь что-то скрыть, лучший способ — представить непривлекательным место, где это скрыто.
Миссьон впервые по-настоящему разглядел Мартина, когда они столкнулись над умирающим лемуром. И то, что он увидел, разожгло в нем смертельную, неугасимую ненависть.
Он увидел в Мартине платного пособника всего того, что было ему отвратительно. Никакие уступки, никакой компромисс невозможен. Это война на уничтожение.
Миссьон курил опиум и гашиш и принимал наркотик, который индейцы в Южной Америке называют яхе. На этом огромном острове, полагал он, должен быть какой-то особый наркотик, раз здесь столько животных и растений, которых больше нигде не отыщешь. Наконец он узнал, что такой наркотик действительно существует: экстракт из паразитических грибов, росших только на особых колючих растениях в засушливых южных областях.