Вспомнив уже потом, по пути домой –

Просто представь себе, каково быть бабой –

В двадцать, с таким вот мозгом, хороший мой.

Злишься – обзавелась благодарной паствой,

Кормишь собой желающих раз в два дня?

Да. Те, кто был любим – ни прощай, ни здравствуй.

Тем, кто остался рядом – не до меня.

С этой войной внутри – походи, осклабясь,

В сны эти влезь – страшней, чем под героин,

После мужчин, - да, я проявляю слабость, -

Выживи, возведи себя из руин,

Пой, пока не сведет лицевые мышцы,

Пой, даже видя, сколько кругом дерьма.

Мальчик мой, ты не выдержишь – задымишься,

Срежешься, очень быстро сойдешь с ума.

Нет у меня ни паствы, ни слуг, ни свиты.

Нет никаких иллюзий – еще с зимы.

Все стало как обычно; теперь мы квиты.

Господи,

Проапгрейди и вразуми.

***

Отдайте меня букетом – одной певице.

Гвоздиками, васильками, лозой, драценой.

Пускай она обольет меня драгоценной

Улыбкой своей и бросит лежать за сценой.

Она королева.

Все остальные – вице-.

Сажает тебя в партер к себе как в корытце,

Купает в горячем голосе, как младенца,

Закутывает в сиянье, как в полотенце, -

И больше тебе совсем никуда не деться,

Нигде от нее не скрыться.

Ни фокусов, ни лукавства, ни грана фальши.

Ни рынка, ни секса – нет никакой игры там.

Выходишь с ее концерта раздетым, вскрытым,

Один, как дурак, с разбитым своим корытом,

И больше не знаешь в принципе, как жить дальше.

Все прошлое – до секунды отменено.

Такая она, Нино.

***

Жирным в журналах – желчь, ни строки о жертвах.

В жаркой зловонной жиже живем – без жабров.

Из бижутерии – тяжеленный жернов

Дежурных жанров.

Щелочь уже по щиколотки – дощечки

Тащит народ, чтоб как-то перемещаться.

Щурится по-щенячьи на солнце, щёчки

Щуплые улыбает – и ищет счастья.

Счастье все хнычет, перед окном маячит,

Хочет войти и плачет, чет или нечет.

Память меня совсем ничему не учит.

Время совсем не лечит.

6-8 апреля 2006 года.

@@@

Дробишься, словно в капле луч.

Как кончики волос секутся -

Становишься колючей, куцей,

Собой щетинишься, как бутсой,

Зазубренной бородкой - ключ.

И расслоишься, как ногтей

Края; истаешь, обесценясь.

Когда совсем теряешь цельность -

Безумно хочется детей.

Чтоб вынес акушер рябой

Грудного Маленького Принца, -

Чтоб в нем опять соединиться

Со всей бесчисленной собой.

Чтоб тут же сделаться такой,

Какой мечталось - без синекдох,

Единой, а не в разных нектах;

Замкнуться; обрести покой.

Свыкаешься в какой-то миг

С печальной мудростью о том, как

Мы продолжаемся в потомках,

Когда подохнем в нас самих.

Ночь 11-12 апреля 2006 года

@@@

Хорошо, говорю. Хорошо, говорю Ему, - Он бровями-тучами водит хмуро.
– Ты не хочешь со мной водиться не потому, что обижен, а потому, что я просто дура. Залегла в самом отвратительном грязном рву и живу в нем, и тщусь придумать ему эпитет. Потому что я бьюсь башкой, а потом реву, что мне больно и все кругом меня ненавидят. Потому что я сею муку, печаль, вражду, слишком поздно это осознавая. Потому что я мало делаю, много жду, нетрудолюбива как таковая; громко плачусь, что не наследую капитал, на людей с деньгами смотрю сердито. Потому что Ты мне всего очень много дал, мне давно пора отдавать кредиты, но от этой мысли я ощетиниваюсь, как ёж, и трясу кулаком – совсем от Тебя уйду, мол!..

Потому что Ты от меня уже устаешь. Сожалеешь, что вообще-то меня придумал.

Я тебе очень вряд ли дочь, я скорее флюс; я из сорных плевел, а не из зерен; ухмыляюсь, ропщу охотнее, чем молюсь, все глумлюсь, насколько Ты иллюзорен; зыбок, спекулятивен, хотя в любой русской квартире – схемка Тебя, макетик; бизнес твой, поминальный и восковой – образцовый вполне маркетинг; я ношу ведь Тебя распятого на груди, а Тебе дают с Тебя пару центов, процентов, грошей?
– Хорошо, говорю, я дура, не уходи. Посиди тут, поговори со мной, мой хороший.