Главные дебаты развернулись между британским премьером У. Черчиллем и советским генеральным секретарем И.В. Сталиным, при мудром посредничестве президента США Ф.Д. Рузвельта. Известно, что хладнокровный британец, обиженный грубоватыми шутками «кремлевского горца», порывался даже покинуть конференцию. Камнем преткновения в спорах между союзниками был вопрос о времени, но главное — месте открытия второго фронта. Сталин считал оптимальным районом развертывания войск союзников — Нормандию, Черчилль — Балканы. В наши дни и документально, и в художественной форме восстановлено то колоссальное напряжение, которое сопутствовало тегеранскому диалогу.

Политические шахматы. Битва советского и британского лидеров — двух гениев политической интриги в наименьшей степени вызывалась текущими военно-политическими соображениями. Подобно опытным шахматистам, они рассчитывали ход событий на несколько шагов вперед. Черчилль прекрасно понимал, что вслед за победным шествием советских войск, в Европе неминуемо объявится и «призрак коммунизма». Именно поэтому британский премьер и настаивал на Балканском варианте, полагая, что союзные войска не допустят буйств «призрака» далее самой западной границы СССР.

Но если Черчилль был уверен, что пространства от Балтики до Тихого океана вполне достаточно для коммунистического эксперимента, то Сталин видел ситуацию иначе. С 1917 г. и вплоть до начала Второй мировой воины СССР был надежно изолирован кольцом подконтрольных Западу стран-сателлитов. Теперь же, в дыму, гари и взрывах еще не завершившейся войны, Сталин увидел реальную возможность прорвать политическую блокаду, взяв под контроль как минимум Восточную Европу. Возобладала точка зрения Сталина: плацдарм для прорыва в Европу был готов.

Конкретные очертания противоборства. На Ялтинской и Потсдамской конференциях победители завершили раздел побежденной Германии на зоны влияния, условились о войне против Японии и внешне придерживались приличий по отношению к друг другу. Летом 1945 г. из трех участников Тегеранской конференции действующим лицом оставался только Иосиф Сталин. Уинстон Черчилль, лидер западного мира в борьбе с германским фашизмом, проиграв выборы, приноравливался к мирной жизни обывателя (он был сменен на посту премьер-министра в ходе Потсдамской конференции, за несколько дней до ее окончания), умер основатель ООН, инициатор участия США во Второй мировой войне Франклин Делано Рузвельт. Но это была лишь смена декораций, механизм политического соперничества был уже запущен, противоборство двух миров обретало конкретные очертания.

Новый президент Соединенных Штатов, далекий от интеллектуальной утонченности своего предшественника, Г. Трумэн, с трудом скрывал свою инстинктивную ненависть и страх перед «Советами». Еще в начале Великой Отечественной этот государственной муж, будучи тогда сенатором, «умозаключил», что если в войне будут побеждать русские, то следует помочь им, а если немцы, тогда, конечно, Гитлеру. Намекнув Сталину об имеющемся у США оружии, он, как ему казалось, внимательно изучил реакцию собеседника и сделал вывод о его полном неведении относительно атомной бомбы. Трумэн даже не сумел скрыть своего торжества, заявив, что у него есть «большая дубинка для советских парней». В качестве превентивной меры «дубинка» была опробована на мирных японских городах. Эффект превзошел все ожидания, и мир ужаснулся судьбе Хиросимы и Нагасаки.

Оружие возмездия. Об оружии возмездия, о «Манхэттенском проекте» Сталин знал задолго до президентства Трумэна. Лучшие отечественные умы науки и разведки под бдительным патронажем Л.П. Берия неустанно трудились над советским вариантом атомной бомбы. В разоренной дотла голодающей стране, где в госпиталях героям войны, фронтовикам не хватало не только медикаментов и постельного белья, но и посуды (есть сведения, что во многих госпиталях раненные бойцы ели из консервных банок), огромные суммы уходили на поддержание ядерного проекта.

Победа коммунистических режимов. Впрочем, «отец народов» не упускал из виду и геополитику. В первые же послевоенные годы в странах Восточной Европы к власти под неусыпным надзором советских спецслужб пришли коммунистические режимы. Горькие прозрения У. Черчилля сбывались со стопроцентной точностью. Сам бывший британский премьер в знаменитой Фултонской речи заявил, что над Восточной Европой опускается «железный занавес». Советские средства «массовой дезинформации» но указанию свыше многократно исказили смысл произнесенной Черчиллем речи и сделали все для создания из союзников по Второй мировой образ врага. Впрочем, пе стоит забывать, что и на Западе практиковались сходные пропагандистские приемы. «Охота па ведьм» была, может быть, и менее жестокой, чем «воспитательная работа» НКВД, но не менее мерзкой и провоцировавшей массовый общественный психоз. Например, знаменитый Уолт Дисней буквально истязал своих сотрудников подозрениями в сочувствии к коммунистам.

Смена лидерства в Западном мире. Одним из эпохальных последствий новой расстановки сил в мировой политике этого времени стала смена лидерства в Западном мире. «Владычица морей» Британия уступила первенство в поддержании идеалов свободного мира Соединенным Штатам, отказавшимся от традиционной политики изоляционизма. Обладая ядерным оружием, США столь активно озаботились идеей защиты демократии, что уже через несколько лет после совместной с СССР победы над фашизмом, разработали с десяток сценариев нападения на бывшего союзника.