Обезьяны умеют учиться — но это умение без развития абстрактного мышления помогает им только до определенного момента. Можно тупо научиться швырять булыганом в скалу, чтобы получить острые осколки. Но чтобы целенаправленно превратить такой осколок в рубило, нужен более развитый ум.

Запомнить последовательность из двадцати четырех однотипных действий, превращающих булыжник в рубило, не так уж сложно. Не сложнее, чем запомнить сотню слов из языка глухонемых. Гораздо труднее эту последовательность изобрести. Но изобрести ее достаточно один раз, а потом передавать навыки из поколения в поколение.

…………………………………………

Примеры обучаемости обезьян. Макака, которая мыла пищу.

…………………………………………

Главная трудность в другом. Изготовление орудия — это не просто заученная последовательность действий. Ведь делать рубила приходится из разнокалиберного сырья, и чтобы работа привела к успеху, надо четко видеть цель и на ходу принимать решения, ясно осознавая, какое из них приведет к этой цели, а какое уведет в сторону.

Есть некий объем энтропии, уровень неопределенности, с которым не может справиться обезьяна или пятилетний ребенок. А десятилетний уже умеет сопоставлять каждое конкретное действие с конечной целью — и для него изготовление тех или иных поделок не составляет непреодолимой проблемы.

Обучение в этом случае сводится уже не к тупому заучиванию технологических процессов, а к запоминанию стандартных решений, которые могут быть подкорректированы в ходе работы в зависимости от обстоятельств.

Но есть вещи, которые не может делать и десятилетний ребенок. Либо потому, что у него недостаточно информации для принятия решений, либо потому, что он просто не в состоянии усвоить эту информацию. Разум еще не готов.

И если мы приравняем Хабилиса к такому ребенку — большой ошибки не будет.

В этом смысле Хабилис — действительно человек. Он не просто умнее других австралопитеков — его разум перешел на качественно новый уровень.

Это — как грань между школьным и дошкольным возрастом с небольшим допуском в ту или другую сторону. До этой грани ребенок по уровню сознания практически не отличается от обезьяны, хотя умеет говорить и может даже научиться читать. А после этой грани он уже вполне сформировавшийся человек, готовый усваивать все новые знания и навыки.

Правда, в отличие от человека разумного, Хабилис на сотни тысяч лет застрял в «младшем школьном возрасте». Его недостаточно развитый мозг не позволял перейти через следующую грань.

Но вернемся к главному тезису. Человек умелый был гораздо умнее австралопитеков. И сразу возникает вопрос — почему?

Трудовая теория антропогенеза говорит, что деятельность по изготовлению орудий вела к развитию абстрактного мышления. Но ведь для того, чтобы начать изготавливать орудия, Предок уже должен был стать умнее, чем прочие австралопитеки. И речь не об одном гении-изобретателе, а о целой популяции, которая в противном случае не смогла бы ничему у гения научиться.

Почему австралопитеки поумнели до того, как начали изготавливать каменные орудия — вот в чем вопрос.

Это действительно интересно. Австралопитек поумнел и сделался более ловким раньше, чем начал изготавливать каменные орудия и заниматься производительным трудом.

С чего бы это?

Может быть, ум и ловкость требовались для охоты?

Конечно. Но тогда на каком-то этапе рост мозга и усложнение его структуры должны были остановиться. Для загонной охоты на зверей, превосходящих по силе и скорости, достаточно такого мозга, какой имеют гиеновые собаки. Делая скидку на малую скорость бега, слабые мышцы и отсутствие клыков, предположим, что австралопитекам нужен был более изощренный ум. Но Африканусам уже вполне хватало ума, чтобы охотиться на прытких павианов и сильных антилоп.

Так может быть, австралопитеки умнели, чтобы лучше защищаться от хищников?

Разумеется. Однако наступает момент, когда ум в таком деле перестает помогать. Будь ты хоть сам человек с ружьем, а лев все-таки может тебя съесть.

Нет, если предположить, что рост умственных способностей — это защитная реакция на внешнего врага, то нам придется поискать противника пострашнее. Такого, который был бы столь же умен и при этом тоже развивался, не давая эволюционной гонке замереть.

Интересно, кто бы это мог быть?

От больших кошек и других крупных хищников австралопитеки, судя по всему, умели вполне эффективно защищаться. А сигнал тревоги и стандартная реакция на него есть даже у низших обезьян. Что же говорить о самой умной обезьяне на планете.

Так кто же был этот таинственный противник? Кто был этот страшный враг, равный Предку по силе, ловкости и уму?

Как ни крути, а претендент получается только один.

Сам Предок.

Тот самый — умный, ловкий, смелый и умелый. Жестокий враг, с которым невозможно справиться, если уступать ему хотя бы в одном из этих компонентов. Враг, который все время развивается, потому что самые слабые, глупые, трусливые и неуклюжие погибают первыми и не оставляют потомства.