Шрифт:
В таком случае можно прибегнуть к рекурсивному описанию — то есть определить свойства объекта через его отношение к самому себе. Такое описание не сводится к порочному кругу: фактически, речь идет всего лишь о том, что данный объект обладает определенным свойством, пусть даже и проявляющимся прежде всего для самого этого объекта. [9]
Остается определить, как именно человек относится к себе. Поскольку ему приходится координировать свою собственную деятельность (то есть увязывать одни свои дела с другими), то можно сказать, что он управляет своим поведением.
9
Формула вида x = f(x) вполне корректно определяет множество значений x. Фактически, рекурсивные определения являются естественным расширением (точнее, обобщением) обычных (предикаторных) определений вида x = A.
Итак, мы считаем «человеком» существо, управляющее само собой, то есть могущее быть определенным отношением вида x = PS(x).
Если следовать этому определению, то получается, что человек является частью самого себя и владеет собой.
Первое будем считать очевидным. Куда интереснее второе обстоятельство — что человек является своей (же) собственностью. Это значит, что сила, соединяющая людей вместе, соединяет и все то, что составляет человека, причем несимметричным образом: в человеке есть нечто (являющееся, разумеется, самим человеком), владеющее всем остальным (то есть опять-таки самим человеком).
Это странное свойство "обладания собой", самообладания (из которого тут же логически следует и власть над самим собой) делает человека очень своеобразным существом. Кажется, что в нем самом объединены «обладатель» и «обладаемое», причем объединены до неразличимости. Тем не менее эти две стороны человека все время пытаются как-то различить. Управляющую человеком сторону его существа обычно называют «душой» или "разумным началом", или как-то иначе. Тем самым, конечно, не дается никакого определения «разума» или «души». Здесь только указывается на то, в каком отношении «душа» относится к человеку в целом: она им обладает, и, как следствие, управляет им.
Разумеется, самообладание и власть над собой нисколько не исключают того факта, что человек, как правило, подвластен далеко не только себе самому, но и многому другому (прежде всего другим людям). Но сколь бы зависимым и слабым не был бы данный человек, он является человеком только потому, что (в принципе) способен управлять самим собой. «Неуправляемый» (самим собой) человек невменяем, то есть не может быть участником общественных отношений. [10] Как говорят в таких случаях, он "не в себе". Все "чисто человеческие" свойства определяются через человеческую способность управлять собой. Так называемая свобода воли в конечном итоге сводится к тому же самому — способности управлять собой.
10
Данное условие можно понимать как необходимое и достаточное условие того, что мы называем вменяемостью в смысле «нормальности». Мы считаем «нормальными» всех людей, способных управлять собственным поведением. Все остальные критерии нормы (в том числе и такой, как способность и желание индивида находиться в обществе других людей) не относятся к делу. Отшельник, живущий в пустыне и не желающий видеть людей, нормален, пока он способен управлять собственным поведением (пусть даже это выражается в соблюдении поста). С другой стороны, паталогически общительный человек, неспособный прекратить собственную болтовню, может оказаться гораздо менее нормальным.
Животные не обладают такой способностью, поскольку лишены «самообладания». Они не управляют своим поведением. Это не значит, что они управляются кем-то или чем-то извне. Они управляемы собственными инстинктами, которые не являются частью их самих. Это, скорее, видовые признаки. Если «управлять» — значит "определять поведение", то можно сказать, что животными «управляют» их виды. Но отдельные люди, в отличие от отдельных коров и лошадей, способны управлять собой сами. Отдельный человек с точки зрения природы — это индивид, имеющий некоторые свойства вида.
В этом смысле само обозначение человека как «индивида» этимологически не вполне правильно. Латинское слово individuum означает буквально неделимый, «атомарный», лишенный внутренних различий. Но именно эти различия внутри человеческого сознания и делают возможным самообладание, а, следовательно, и власть над самим собой. Можно говорить не о неделимости, а об отделенности человека — то есть о внутренних различиях, позволяющих сознанию управлять собой, и его отделенности от вида, "отдельности".
Следует, однако, иметь в виду, что полное самообладание в принципе невозможно. Чем более дифференцировано, раздельно внутри себя сознание человека, тем большей власти над собой он может достичь. Но эта власть никогда не может быть полной: какие-то части сознания (прежде всего управляющие человеком) сами оказываются неуправляемыми. В этом смысле человек — это всегда только более или менее человек, человек "в какой-то мере". Никакой человек не может полностью овладеть свойствами вида, хотя эти свойства в той или иной мере концентрируются в отдельном человеке.
Видовую компоненту индивида сейчас принято (опять-таки неправильно) называть «индивидуальностью», понимая ее как уникальность и неповторимость отдельного человека. За этим термином стоит представление о человечестве как о виде живых существ, чьи особи очень сильно различаются между собой — в отличие от почти неотличимых друг от друга львов, тигров и дождевых червей. На самом деле в человеке сравнительно сильна не индивидуальная, а именно видовая характеристика. Отдельный человек является "своим собственным обществом" и, в какой-то мере, своим собственным видом.