Спустя некоторое время Джолли окликнул мальчика:

– Все, Чарли, хватит. – И остановил качели.

Он слез, вытащил из кармана носовой платок и промокнул раскрасневшееся лицо, украдкой наблюдая за ребенком, который бочком обошел качели и забрался на них. Не сказав ни слова, Джолли сунул платок в карман, зашел за спину Чарли и легонько подтолкнул.

Он намеренно придерживал качели, зная, что если Чарли похож на других мальчишек, то скоро захочет раскачиваться быстрее и выше. И тогда ему придется попросить Джолли о помощи.

Оба выжидали, и каждый вел собственную игру.

Малыш на качелях крепко сжимал веревки, напрягал узенькую грудь и вытягивал короткие ножки в попытках раскачать качели.

Седовласый мужчина сознательно игнорировал сигналы, которые посылало ему напряженное тело ребенка. Он чуть не уступил, когда Чарли запрокинул белокурую головку и устремил на него умоляющий взгляд карих глаз. Но он был старше и мудрее, чем упрямый малыш. Покачав головой, Джолли решил держаться прежней тактики. Отчаявшийся Чарли напрягался изо всех сил, тяжко вздыхал, гримасничал. И наконец сдался.

– Вы не качнете меня повыше? – попросил он, бросив взгляд на Джолли. – Пожалуйста.

В это мгновение между ними родилось товарищество. Лицо старика расплылось в широкой усмешке. Мальчик улыбнулся в ответ.

– Как пожелаешь, Чарли, малыш, – отозвался Джолли. – Хоть до самых облаков.

Чарли Нортвей быстро привязался к мудрому снисходительному старику, напоминавшему ему покойного деда. Джолли научил его строгать деревяшки, ловить рыбу, плавать, бросать камушки и еще множеству вещей, совершенно необходимых маленьким мальчикам.

Курт Нортвей был благодарен старому джентльмену. Он не знал, как стать отцом собственному сыну. Джолли Граббс знал. Он вырастил трех сыновей.

Трех шумных, обаятельных, любящих мальчишек, превратившихся со временем в умных, надежных и достойных мужчин.

Замечательных мужчин, заслуживших уважение своего отца.

Мужчин, которые знали, что такое честь.

Храбрецов, сложивших головы на войне.

Найлз Ловлесс посмотрел на золотые часы с бриллиантами, которые извлек из кармашка жилета. Было три часа дня. Он отодвинул кожаное кресло и поднялся из-за массивного письменного стола красного дерева.

Проследовав через просторную контору к окнам, выходившим на Мэйн-стрит, он опустил жалюзи и запер застекленную дверь, где золотой вязью было начертано: «Ловлесс энтерпрайзес».

Самодовольно улыбнувшись, Найлз потянулся к висевшему на вешалке серому полотняному пиджаку отличного покроя. Надев его, остановился перед зеркалом, одернул двубортный жилет жемчужно-серого оттенка и поправил серый шелковый галстук. Широкополую шляпу слегка надвинул на лоб. Пройдясь холеной рукой по гладко выбритым щекам, послюнявил указательный палец и пригладил густые светло-русые усы, переходившие в бакенбарды.

Удовлетворенный своим внешним видом, он бесшумно пересек устланную ковром комнату, направившись к задней двери, но помедлил, прежде чем выйти на улицу. Вытащив из внутреннего кармана пиджака продолговатый футляр из голубого бархата, Найлз извлек оттуда сверкающее изумрудами и бриллиантами ожерелье, сунул драгоценную безделушку в передний карман облегающих серых брюк и, небрежно отшвырнув футляр, вышел наружу, в узкий переулок позади конторы.

Его улыбка стала шире при виде запряженного парой черных рысаков двухколесного экипажа, доставленного к конторе по его распоряжению.

Забравшись в свою шикарную коляску, Найлз выехал на Мэйн-стрит и направился на север от Спэниш-Форта, обмениваясь улыбками и приветствиями с друзьями и деловыми знакомыми. Он проехал не более четверти мили, когда заметил впереди пару шелковых зонтиков.

Натянув вожжи, Найлз остановил коляску и спрыгнул на землю поприветствовать сестер Ливингстон, двух миниатюрных трепетных старушек. Как выяснилось, сестры направлялись домой.

Найлз настоял на том, чтобы подвезти их, чем привел женщин в восторг. Сестры взвизгивали, дрожали и беспомощно хихикали, когда он галантно поднимал и усаживал каждую из них на мягкие кожаные сиденья.

Он любезно осведомился об их здоровье и терпеливо слушал, пока они, перебивая друг друга, перечисляли свои многочисленные болячки. Затем, заговорщически подмигнув, небрежно поинтересовался, нет ли у них в запасе «свеженьких сплетен».

Сестры разразились пронзительным смехом, затем посерьезнели и, блестя глазами, в один голос заговорили:

– Не хотелось бы судачить о старых друзьях, но… вы слышали о молодой вдове Кортни?

Нахмурившись, Найлз кивнул:

– Сэм, кузнец, рассказывал, что миссис Кортни наняла капитана-янки. И даже поселила этого северянина у себя на ферме!