Поднимая платье, чтобы не задеть спящих, Гильдис смело перепрыгивала с рума на рум. Ловкая и сильная, она умела не поскользнуться на скамьях, отлакированных гребцами до блеска. Парус преграждал путь, под ним приходилось пролезать.

Как только Гильдис исчезала за парусом, из-под носовой палубы высовывался траллс с глубоким ковшом на длинной рукоятке. Он ловко размахивался и, не теряя ни капли, выплескивал за борт воду и нечистоты. В носу и в корме драккаров были устроены особые углубления, — черпальни для сбора воды.

Сильный мужчина, — его достаточно щедро кормили, — этот траллс лет десять просидел под короткой носовой палубой «Дракона». Прикованный за ногу длинной цепью, не мешавшей работать, траллс был необходимой и ценной частью «Дракона». Даже во время схватки он умел выбрать время и, не мешая викингам, выскочить с полным ковшом, сделать свое дело. Никогда он не мог бы допустить переполнения черпальни.

Кельт по происхождению, он был ребенком захвачен фризонами и сделан рабом. А юношей он попал к Рекину, сменил один ошейник на другой и был заклеймен. Он забыл свой собственный язык и не научился иному. Он сделался почти или совсем животным, приученным на всю жизнь выполнять одни и те же движения, как лошадь или осел, запряженные в жернов, или как мул…

Он не обращал внимания на викингов и не боялся их. Но эта белокурая женщина и притягивала его и внушала ужас. Где-то в его отупевшем сознании бродили смутные чудовищные образы-воспоминания. Массы людей, собравшихся ночью к подножью холмов. Первый свет, первый луч солнца, прорвавшийся в ущелье. И священные женщины с длинными косами, в длинных белых одеждах. Они золотыми серпами взрезывали груди мужчин, чтобы вырвать живое сердце, показать его восходящему солнцу, и сжечь в огне, который был разложен на высоком жертвеннике из четырех громадных каменных плит, поставленных торчком и прикрытых пятой. Эти женщины были прекрасны и невыразимо страшны.

У него не было имени, он был черпальщик. Когда он слышал голос Гильдис, он цепенел, не зная почему. Плеск воды в переполненной черпальне приводил его в себя…

За парусом для Гильдис открывалась корма с двумя викингами у правила руля и с бдительным Эстольдом. Кормчие позволяют себе отдохнуть и довериться помощникам, когда драккар идет на веслах, но ветер — предатель. Кормчий не должен спать, иначе он упустит превращение союзника во врага.

Гильдис находила мужа и садилась рядом, наблюдая. Оттар казался таким же, как все викинги. Светлая курчавая борода, коричнево-красное лицо, глубокие орбиты с сомкнутыми синеватыми веками и руки-клещи. Разошедшиеся завязки короткого кожаного кафтана обнажали кусок молочно-белой груди.

Женщина прикасалась к ладони, щекотала мозоли. Тщетно, он не чувствовал. Она продолжала рассматривать мужчину. Нет, даже во сне он не был таким как другие. Многие викинги Нидароса были выше ростом, их руки казались сильнее его рук, плечи шире, грудь выше. И все же можно сразу сказать, кто ярл.

Он часто сердил ее непонятными поступками. Она ссорилась или упорно молчала. А он всегда оставался господином, даже когда спал.

Женщина рассматривала спокойное лицо ярла и что-то мешало ей разбудить мужа. С минуту она сидела спокойно. Потом гордость возмутилась. Гильдис наклонилась и тихо произнесла:

— Оттар.

Этого было достаточно. Ярл открыл глаза. Казалось, он и не спал. Гильдис не успела заметить усилия, которое сделали мускулы атлета, с детства развитые воинскими упражнениями, как ярл уже был на ногах.

Взглянув на мужа снизу, женщина заметила, что он смотрит не на нее, а на море. Это сразу обидело Гильдис. Она проскользнула на корму, к Эстольду.

Оттар продолжал рассматривать берег, определяя расстояние, которое прошли драккары во время его сна. Ему нравилось играть с женщиной, нравились ее гордость и непокорность. Он умел спокойно смирять жену, когда хотел и так, как хотел. Остерегаясь унизить дочь Вотана и мать будущих носителей крови рода, он с достоинством сохранял место господина и не позволял себе быть грубым перед огнем очага.

Да, род должен длиться, и Гильдис обязана дать сыновей чистой крови. Вне своего дома викинг творит все, что вздумается. Но дочь Бьерна и внучка Пардульфа — не случайная пленница в день удачного набега на низкие земли.

Рожденная от длинного ряда людей, живших морем и на море, Гильдис наслаждалась путешествием.

Выдавались прекрасные дни гладкой, блестящей под солнцем воды с белыми фонтанами китов, с вереницами кувыркающихся морских шутов — дельфинов.