— По идее да, — сказал Васенька.

— Но ведь не знаешь? Никогда такого имени не слышал?

— Нет, — признался Васенька, вздыхая. — С Великим Князем Зигвардом был лично знаком, а имени Гор никогда не слышал.

— С Зигвардом? — Семен строго посмотрел на него. — Это с каким же Зигвардом? Я помню что-то, какие-то хроники, о Зигварде Непобедимом. Это он?

— Какое там. — Васенька опять вздохнул. — Этот Зигвард, Великий Князь, очень душевный мужик был. Но такая тряпка. Мягкий, податливый. Его Рядилище все время притесняло.

Помолчали.

— И еще он очень баб любил, — добавил Васенька.

— Как Сомский, — сказал Сергей Алексеевич. — Помните Сомского? — он хохотнул. Семен заулыбался. — Весь институт на уши поставил. Где он только своих баб не лопатил, в туалетах, в амфитеатрах, в столовой… а еще, помню, с Абугаевым был случай…

Может, стоило все-таки остаться в Ниверии? — подумал Васенька. И вдруг вспомнил.

— Братцы, — сказал он. Глаза его расширились, лицо осунулось. — Затмение на меня нашло. Честно. Я, как ехал к порталу — ничего не помнил.

— С кем не бывает, — сочувственно сказал Семен. — Не расстраивайся, пройдет.

— И здесь всю дорогу — ничего не помнил. Только сейчас вспомнил.

— Что же ты вспомнил? — спросил Сергей Алексеевич без особого интереса.

— У меня там жена и дети остались. Чего я сюда сунулся? Вот идиот. Что же это такое со мной было? Ехал сюда как в тумане, чисто как в тумане.

— Какие жена и дети? — спросил Семен недоуменно.

Сергей Алексеевич сделал Семену страшные глаза, и Семен замолчал.

— Я выйду на минутку, — сказал Васенька, поднялся, и стал продираться сквозь ветки. Ему явно было нехорошо.

— Чего это он? — спросил Семен вполголоса. — Жена, дети? Что за бред?

— Глупости все это, — тоже вполголоса ответил Сергей Алексеевич. — Тоже самое, что с Годом Мамонта. Это он, видите ли, его так назвал. Лично. По-моему, у него слегка поехала крыша.

— Да, мне тоже так кажется, — сказал задумчиво Семен.

— Эх, — Сергей Алексеевич передернул плечами, жуя редиску. — Все-таки наверное мощная цивилизация была. Если бы они еще энергию свою правильно тратили! А то они по большей части храмы строили. Опиум для народа. Христианство. И столько светлых умов в это дело убежало! Если бы не верили своим сказкам, может, наука быстрее вперед бы тогда у них пошла. Может, уже триста лет назад было бы все, что у нас есть — и относительность, и квантовая механика. Ведь что такое наука? Наука — это познание мира. В большом смысле — познавание Вселенной. А они на своих сказках так и зациклились. Мол, Бог все сотворил. Смешно.

Он взял с пня еще несколько редисок. Редиски ежедневно поставлялись неизвестно кем.

— Это точно, — согласился Семен. — Взять, к примеру, Эйнштейна. Почему он не понял квантовую механику? Потому что был верующий. Мол, «Бог в кости не играет». Вот и не понял. А так бы понял. Кстати, а где Васенька?

— На двор вышел.

— Что-то давно не идет обратно.

Семен встал, продрался через занавесь, и посмотрел вокруг.

— Васенька! — закричал он.

Но Васеньки нигде не было.

Брант и Нико проследовали по следам подков глубже в долину. Следы вывели их опять на реку. Солнце село, но ночь была ясная, звездная, и вскоре взошла луна.

— Ну, что, Нико, прошли мы с тобой верст десять, как ты думаешь? По теории жабежбеж?

— Наверное прошли, — ответил Нико, радуясь, что понимает юмор, и засмеялся.

Следы кончились.

— Наверное вброд перешли, — предположил Брант. — Ну-ка.

Он ступил на речное дно. Да, там были камни. Он быстро перешел речку, ни разу не оступясь. Зато Нико сверзился два раза, и на второй раз его пришлось вытаскивать, потому что плавать он не умел. Было тепло, и Брант не беспокоился, что Нико простудится.

На другом берегу следы, действительно, возобновились. И вскоре вывели на самую настоящую дорогу.

Брант облегченно вздохнул. Если есть дорога, значит, есть существа мыслящие, а от мыслящих существ всегда можно что-нибудь интересное и полезное узнать, если подходить к вопросу разумно и тактично.

Дорога шла некоторое время вдоль реки, затем свернула круто в сторону и углубилась в лес.

— Интересно, есть ли здесь драконы, — сказал Нико боевым голосом.

— Нет ли здесь чего похуже драконов, — пробормотал Брант.

— А?

— Помолчи. Звуки какие-то. Слышишь?

— Скачет лошадь.

— Как-то странно скачет.

Брант увлек Нико в сторону от дороги, а сам вскочил на бугорок у дерева, держась одной рукой за ствол и оглядывая пространство. Разобрать ничего было нельзя. Луна освещала только поверхность дороги.

Вскоре раздался топот, и за топотом — хриплое дыхание, как будто кто-то орудовал у домны огромными мехами. Через мгновение прямо перед Брантом остановился кентавр.

Кентавр заинтересовался Брантом. Размеров он был больших, и глаза его приходились вровень с глазами Бранта, стоящего на бугорке.