Всего в ста шагах от дороги находился ведьмин дом — двухэтажный, из хорошо струганных и полированных планок. Черный кот сидел на крыльце и с презрительным сожалением смотрел на путников. Внутри было давно неметено и пахло затхлостью, старой пыльной мебелью, и мышами. Меблировка примерно соответствовала меблировке дома зажиточного крестьянина. Тяжелые пестрые портьеры закрывали часть окон.

— Садитесь за стол, соколики, попотчую чем могу, — пообещала ведьма и куда-то удалилась.

Нико сел в резное кресло, ноги перекинул через поручень, одним локтем облокотился о стол, и ухмыльнулся.

— Нам про все это в школе драконоборцев рассказывали.

Брант осмотрел одно из окон и потрогал раму на случай, если придется уносить ноги. Сев рядом с Нико, он потянул перевязь и переместил меч в ножнах себе на колени. Под полом что-то залязгало и задвигалось, и Бранту показалось, что он услышал приглушенный крик и грохот цепей. Нико сидел как ни в чем не бывало и рассматривал, прищурясь, статуэтки чертиков и слоников на каминной полке напротив.

— Смотри, видишь вон того слоника? Синего? — спросил он.

— Вижу, — мрачно сказал Брант.

— Это символ всех лешеборцев. Бабка не простая, она с лешими воевала.

Брант пожал плечами. Надо было подробнее расспросить Хевронлинга, на что способна эта ведьма. Что, если бы они просто прошли мимо? Ну, рассердилась бы старуха, и что? Превратила бы их во что-нибудь? Заклятие наложила бы? Кто знает.

Ведьма вернулась вскоре с кувшином и двумя кружками в руках. Зелье, подумал Брант. Поставив кружки на стол, старуха налила, внимательно следя за струей и как будто дозируя количество жидкости, в обе кружки. Нико сразу протянул руку, и Брант растерялся — бить ли друга по руке, чтоб был осторожнее, спрашивать ли старуху, что за влага, молчать ли? И промолчал. Нико понюхал жидкость, хмыкнул, и отпил половину кружки.

— Знатная брага, — сказал он одобрительно. — Сама настаиваешь, старая коряга?

— Вовсе я не старая, — сказала старуха сварливо. — Брагу, да, настаиваю сама. На специальных травах с лимоном. А что это дружок твой все молчит, не пьет, глазами зыркает? Ох не нравится он мне. Ох худое замыслил. Ох достанется ему от меня.

— Вы, госпожа моя, весьма любезны, — сказал учтиво Брант, подавшись вперед и беря кружку. — Очень благодарны мы вам за гостеприимство.

— Ох не нравится, — повторила старуха, игнорируя слова Бранта.

Брант понюхал жидкость. Брагу до этого момента он пил два раза в жизни, и оба раза она ему очень не понравилась. Запах был противный.

— Не хочет он пить, отвергает, брезгует, — сказала старуха.

— Прошу меня простить, госпожа моя, просто напиток мне непривычен, — пояснил Брант учтиво. — Я все больше виноградное вино пью. Там, откуда мы пришли, брага не часто встречается.

— Это смотря где, — Нико авторитетно усмехнулся. — В столицах может и не встречается, а верст пятьдесят отмотаешь от города — там только ее и пьют, родимую. Я к ней, браге, привычен. Один раз я на спор выпил вот такую бадью за один час, — он показал, какую бадью. — В таверне одной.

— Ну, ну? — заинтересовалась ведьма.

— Что «ну»? Плохонько было какое-то время. Уж сколько невинного народу искалечил, пока в дурмане был, не знаю — много. А потом чуть протрезвел, а на таверну напали, так я со злости этих грабителей так уделал, век помнить будут. Хозяин мне потом руку пожал. Но то брага была забористая, а твоя брага, старушенция, нежная очень. Пьешь как журбу. Совсем в голову не ударяет. — Он прикончил кружку. — Наливай еще, чего расселась.

Ведьма умильно на него посмотрела и налила еще.

— Извините, что я о своем, — сказал Брант. — Но все-таки, нельзя ли тут где-нибудь достать коней? Или купить, или выменять на что-нибудь? А то мы спешим очень, а путь долгий.

— Ох не нравится мне этот тип, — сказала старуха через нос, прищурив глаза. — Ох скользкий он. Ох не верит он мне.

— Да кто ж тебе поверит, — Нико отпил из кружки и улыбнулся старухе нагло. — Ты себя в зеркале давно видела-то? Тебе верить — последним дураком надо быть. Я тебе тоже не верю.

— Ты — другое дело, — возразила старуха. — Ты так прямо об этом и говоришь. А дружок твой все больше молчит, а ежели говорит, то язык свой медом смазывает и в колечки завивает, змей неискренний.

— А ты, бабка, чего с нами не пьешь?

— И то, — удивилась бабка. — Не с вами, с тобой. Этот дружок твой, он пить не будет. По глазам его вертким вижу, что не будет. А ну, дай сюда кружку, — велела она Бранту.

— Пожалуйста, — сказал он мягко и пододвинул кружку к ней.

— Во-во, все пожалуйста да чего изволите, — заворчала старуха, косясь и придвигая кружку к себе тыльной стороной ладони. — Не люблю я таких. Ну, касатик, давай выпьем с тобой как следует!

Нико и ведьма подняли кружки, перемигнулись, и осушили их. Ведьма сразу наполнила кружки снова. Нико заметно опьянел и даже хотел хлопнуть старуху по плечу, но промахнулся.