Итак, Храм был теперь — здание с плохой репутацией! Дожили.

По всей стране в храмах разгорались скандалы. Кто-то проворовался. Кто-то с кем-то переспал. Кто-то прижил с кем-то ребенка. У Редо не было даже денег, чтобы ехать все это улаживать. Жена его похудела, постройнела, обрела былую привлекательность, и продала все свои фамильные драгоценности, чтобы содержать Редо, себя, и двух детей, сына и дочь. Семья давно переехала в маленькую квартиру близко к южной окраине, и тщательно это скрывала. И зря — до того, где живет Редо, в городе почти никому уже не было никакого дела.

Редо пытался найти приработки. Один из секретарей Фалкона, узнав об этом, прислал приглашение пойти к нему писцом на полставки. Ознакомившись с часами работы — точно во время утренней мессы, вечерней мессы, и проповеди — Редо предложение отклонил.

Дьякон и служки уехали на юг. Возможно, они там нанялись матросами на какую-нибудь рыболовецкую шхуну с пожелтевшим парусом.

И только уборщик продолжал ежедневно приходить и убирать Храм, хотя на хоры, чтобы стереть пыль, уже не заглядывал — зачем?

— Позвольте, святой отец! — сказали сзади.

Редо обернулся. Два здоровенных громилы строго смотрели на него. Длинные мечи торчали из-под плащей.

— Да?

— Вы толкнули меня локтем и не извинились, — сказал один. — Вы невежа.

— Извините, — сказал Редо.

— Повторяю вам, святой отец, вы невежа. Вчера я переспал с вашей женой, и она тоже невежа.

— И тоже толкается локтями, — подсказал второй.

— Все время, — подтвердил первый.

— Что вам нужно, господа мои? — спросил Редо.

— Нам нужно, чтобы вы ответили нам за оскорбление. Мы требуем сатисфакции.

— Но я извинился. То есть, попросил прощения.

— Нам этого мало. Сейчас мы пройдем в небольшой сквер вон за тем особняком. При вас нет меча. Это ничего. У нас найдется лишний. Пойдемте, святой отец, не тратьте попусту время.

— Ку-ку, — сказал баритонально голос за их спинами.

Громилы повернулись и уставились на Бранта.

— Вы же видите, господа мои, — сказал он, — что святой отец в данный момент не расположен. Но если вы настаиваете, я почту честью для себя заменить его в этом деликатном деле и дать вам какую угодно сатисфакцию.

— Это еще что такое? — спросил первый громила угрожающе. — Тебе, парень, жить скучно стало?

Они придвинулись очень близко к нему. Первый хотел задать Бранту еще какой-то вопрос, но Брант перебил его, боднув в скулу. Громила отступил на два шага и сел на землю. Второй громила выхватил меч.

— Вы совершенно правы, — сказал Брант, вытаскивая свой. — В сквер идти ни к чему. В сквере я ведь вас и убить могу, и никто не заметит.

— Молодой человек… — начал было Редо.

— Что ты за сволочь, — сказал громила, держа меч на уровне глаз, острием Бранту в лицо. — Что ты шляешься по улицам и вмешиваешься не в свое дело?

— Шляюсь я потому, что мне моя матушка разрешила, — ответил Брант. — Так и сказала — следующие шесть недель можешь шляться, сколько тебе влезет. А что вмешиваюсь, так это у меня характер такой, вредный.

Первый громила поднялся и тоже вытащил меч.

— Господа мои, господа мои, умоляю вас, — сказал Редо в отчаянии.

— Одну минуту, святой отец, — ответил Брант. — Не волнуйтесь, все останутся здоровы. Целость не гарантирую, но здоровьем эти двое будут просто пышеть… пышать… пыхать… нет, не помню.

Громилы одновременно сделали выпад. Брант отскочил, парировал, еще раз отскочил, выбрал момент, когда они не сориентировались и встали друг у друга на пути, и еще раз боднул первого, теперь уже в правую скулу, и тот опять сел на землю. Второй махнул мечом, и Брант резким ударом выбил клинок из его руки. Первый посидел-посидел и завалился на спину. Приставив меч к горлу второго, Брант прижал его спиной к фонарному столбу. На почтительном расстоянии за схваткой наблюдали люди.

— Что вам нужно от священника? — спросил Брант. — Отвечать быстро. Считаю до одного, потом режу. Раз.

— Нас послали.

— Подослали.

— Да.

— Кто?

— Не могу сказать.

Брант пожал плечами.

— Раз, — сказал он.

— Урд, — сказал ухарь.

— Кто такой Урд?

— Упрявляющий.

— У кого?

— У купца какого-то. Он к нам на улице подошел.

— Дальше.

— Спросил, благородного ли мы происхождения. Сказал, что готов дать по пятнадцать золотых, если мы поколотим Редо.

— Поколотите? Просто поколотите?

— Ну, конечно. Не убивать же священника. Плохая примета.