Но пока страшного не происходило. К боку прижималось, даже слегка липло, упрев в моем жару, прохладное тело, а меж голеней уже устраивался кошарик, совершенно не заботясь, что его могут раздавить неловким движением. Перебрав в уме с десяток вариантов, я окрестил кроху собачьим именем Пират. И правда, разбойник из него обещал вырасти редкостный, к тому же воспитывал котенка пес. (Воспитывал ли? Черт этого Хана поймет.) Кстати, и тот разлегся неподалеку. Конечно, в спальню вваливаться не стал, деликатно расположился за порогом, вырисовываясь в сумраке серой грудой.

Лика давно посапывала, запрокинув лицо и приоткрыв рот, в ногах ритмично стрекотал котенок, точно крохотный трактор, а ко мне сон не шел. Слишком длинный день, слишком много впечатлений – за иной месяц столько не набегает. Чтобы заснуть, я принялся вспоминать последний сон, рассчитывая на продолжение, но по-настоящему отключиться не получилось. Ни то ни се – завис между грезами и явью.

Затем напротив изголовья будто распахнулось окно в иной мир, точнее сказать, в море, хотя вода, к счастью, в спальню не хлынула, – и я не сразу разобрал, видение это или реальность. Потом сообразил, что включился дисплей, укрытый за одним из здешних зеркал, и понял, от какого «глазка» поступила картинка. Сам же и настроил его на автоматическое срабатывание и экстренную связь. А установил наблюдателя на входе в свое запасное убежище.

Там была темень, и даже в инфрасвете контуры ближних скал различались с трудом. Но создание, промелькнувшее через экран струящейся вспышкой, просто пылало жаром. Кажется, моя фантазия обернулась реальностью: существо впрямь смахивало на девицу – если бы не глаза на пол-лица и не плавники, окаймлявшие его ниже плеч, точно камбалу. И не запредельная гибкость тела, более подобающая змее. По нему будто волны пробегали, каждый мускул участвовал в движении, а скорость была феноменальной. Вся запись уместилась в доли секунды, хотя проплыть ему требовалось метров пять. Это же сколько выходит?

И еще странность: направлялось-то существо из пещеры. Или «глазок» не сработал в первый раз, когда оно вплывало туда, или я проглядел чужака при обыске. И какой из вариантов более невероятен?

Дотянувшись до пультика, я стал прокручивать запись кадр за кадром, с пристрастием вглядываясь в каждый. Формы существа, насколько позволяла судить такая съемка, вполне могли принадлежать той, которая запечатлелась на моем пляжике, только их словно бы сглаживала дополнительная кожа, похожая, как и у дельфина, на гладкую резину. Сквозь нее, однако, явственно проступали все сочленения, положенные человечьему скелету, так что превращение, если и случилось, не затронуло костей. Конечно, проще счесть эту шкуру скафандром невиданной модификации, но это не объясняет мощь существа. Под такой тугой оболочкой не укроешь мышечные усилители, батареи, приборы – всё там, несомненно, свое, натуральное.

Может, вправду из водной бездны к нам явилось нечто? Сжирающее плоть, не повреждая шкуры, способное к метаморфозам, запредельно могучее. А теперь пытается вступить в контакт с человечеством, оставляя на песке свои оттиски. Весьма соблазнительные, надо признать, – знает, чем привлечь возможных контактёров. И что надо было сделать в ответ: оставить собственный слепок?

Парень, да ты маньяк! – сказал я себе. Лежишь в обнимку с дамочкой, выпрыгнувшей из платья и побрякушек прямо в твою постель, неподалеку дрыхнет еще одна, тоже, наверно, готовая на все… причем обе достойны самого пристального внимания… а ты в подводном страшилище пытаешься углядеть красотку. Да и что можно понять по нескольким смазанным кадрам?

Однако в свете последних данных сей эпизод обретает зловещий оттенок. Словно бы материализовалась одна из древних легенд. Как бы наше побережье вновь не стали именовать «проклятым»! И в чем тут дело? Здешняя ли среда изменилась настолько, что привлекает всякие диковины, некоторые ли из людей уже превращаются в оборотней. (То-то мне показалось, будто и мой Зверь последнее время оживился.) Или тут и вовсе нашествие? Откуда – из морских глубин, из космоса… из преисподней?

Но тут мои размышления прервали, позвонив по «главарьской» линии. Усаживаясь перед экраном, я уже представлял, кого увижу, – как раз его и недоставало для полного комплекта. Это впрямь оказался Носач, не к ночи помянутый муженек сегодняшней гостьи. Он был почти так же узкоплеч и остролиц, как Лика, но в остальном ее «дополнял»: крупные черты, громадный рост, тяжелые конечности с широченными лапами, черный ежик над разросшимся за десятилетия лбом, щеки, отливающие синевой. А вот малец их больше походил на мать: кудрявый, белокурый, смазливенький. Папаша в нем души не чаял, потому, верно, и прощал Лике столько.

– Моя, конечно, у тебя? – спросил главарь без предисловий, словно бы Лика ночевала тут через день. – Ничего не растеряла по дороге?

Все-таки за ней проследили – во всяком случае, до моего забора. А вот пресекать указаний не было.

– Перстенек, кажись, – пожал я плечами. – Не переживай, что поступило ко мне – верну по списку.

– В целости, да? – ухватился Носач. – Слово даешь?

– Чужого мне не надо. И лишнего не добавлю.

– Ну гляди, слово не воробей…

Доверяет он мне! А что ему остается?

– Тоже стреляешь влет? – полюбопытствовал я. – Снайперов развелось!.. Больше, чем птичек.

И разве дело во мне? Ну, не со мной, так с другими – было б желание… насолить, скажем так. Или Носачу действительно плевать?

– Так я пришлю машину, – то ли сообщил, то ли спросил главарь. – С утреца, да?

Эк нам отводят! Но к утру Лика действительно перекипит, ее мятежи долго не длятся. Попросит, попросит бури – да угомонится. И снова станет клевать с хозяйской ладони.

– Хоть две, – ответил я.