–  Тогда всё ясно. Притом - вы впервые в моих кладовых… Тот, кто вас схватил, прекрасно читает следы и помнит запахи.

–  Хорошенькие друзья!
– истерически рассмеялся Лео.

–  Теперь они и ваши друзья… а вот мне придётся решать, как распорядиться вами. Кроме друзей, у меня есть слуги - эти менее влюбчивы и на запах не обмирают. Итак, вы - вор…

–  Я специалист по антиквариату. Особого профиля.

–  Как ни назови, суть одна. Я - барон Меермонд.

–  Видел вас по телевизору.

–  Леонард, сегодня вы уцелели, но при такой специальности вы рискуете жизнью минимум раз в квартал. Бросьте ваш промысел и переходите ко мне. Целее будете.

–  Ваша милость, я наводил справки. Ваши люди тоже…

–  Раз в год, не чаще. А что вы хотели? Археологический дайвинг, сложные погружения, рейды в опасные и малоизученные места. Иногда - находки, вредные для здоровья.

«О да!» - Лео вспомнил, что стало с Кротом.

–  Умеете пользоваться аквалангом? Владеете навыками спелеолога?

–  Нет, что вы!

–  Это поправимо. Дам кредит на учёбу, потом отработаете.

–  Сколько будете платить?
– напрямик спросил Лео.

–  Здесь, с усопшим рядом… Идёмте в кабинет, побеседуем.

Стало легче душе, истерзанной ужасами этой ночи. Даже пот выступил, как благодатная роса на челе. Он запустил руку в правый карман…

«Оп! Это не платок».

…и тотчас затолкал найденный предмет обратно. Утереть лоб и ладонью можно.

«Кротёнок, лапочка, какая ты умница, что не запустила всё бельё в стирку! Я это пришью в кармане. Стальной нитью. Во всех своих штанах. Пусть обо мне думают что угодно. Зато живой!»

–  Лео, у неё передышка!
– весело объявил швед-аквалангист, взбежав по трапу и выглянув из двери.
– Она зовёт тебя.

–  Я предлагал оставить её в Адене, - напомнил барон подавленному Лео.
– Ты отказался. Теперь мы прошли четыреста миль. Ближайший порт далеко позади. Уточните, сьер штурман.

–  Скоро будем на траверзе Эль-Гайды, - процедил штурман с сильным германским акцентом.
– Дальше, до Омана, - безлюдье. Хадрамаут, монсьер барон!

Позади стоявших у фальшборта деловито пробежал по палубе некто из друзей, волоча за лямку какой-то свой прибор и озабоченно похрюкивая. Лео наловчился различать их, но путался, когда они прикрывались от солнца обширными белыми шалями или фольгированной плёнкой.

–  Лео, иди к ней!

–  Посадочная площадка у нас есть, можешь вызвать с берега врача на вертолёте. За твой счёт.

–  Вертолёт там найдётся, - штурман плюнул в Аравийское море.
– А врач - навряд ли.

–  Будь что будет, - обречённо махнул рукой Лео. Чем по уши влезать в долги, лучше положиться на

опыт бывалого шведа и книжку «Акушерская помощь. Пособие для пожарных, полицейских и спасателей».

Говорил Кротёнку: «Поезжай к дяде». Нет, упёрлась: «Я с тобой, я с тобой, мне страшно!» И в рёв: «У меня никого не осталось, один ты! Лео, не бросай меня!»

В самом деле, папу с мужем заели друзья. Двойной траур, депр в квадрате. Дядя - тот ещё хитрован: у него виноградная плесень, урожай под вопросом, жена с диафрагмальной грыжей, дети-неслухи беснуются. Значит, Лео, готовь денежки за место пассажира на частном исследовательском судне! «Твой ребёнок, твоя женщина», - как мило выразился Меермонд.

–  Лео, она ждёт тебя! Ты скоро?

Между схватками есть паузы, можно пообщаться.

–  Если я умру, - лепетала она, - ты должен знать: я не давала отцу ключи. Он их отнял и скопировал, когда я прибежала домой. Старая сволочь. В глаз мне двинул.

–  А, и он тоже…

–  Лео, - дочь Крота вцепилась в его руку, - ты не уйдёшь? Ты им сказал, чтоб повернули к берегу?

–  Почему ты не сошла в Адене?

–  Там арабы, я боюсь! Я хочу быть с тобой.

–  Ничего, есть консульство; они бы помогли. Меермонд устроил бы всё как следует.

–  О-ой, опять!
– она сдавила руку Лео.
– Берег близко?

Дизели силой в восемь тысяч лошадей гнали махину вперёд и вперёд. Какое там свернуть! Чем быстрее судно придёт к Мозарским островам, тем меньше расходов на экипаж, персонал и прочее.

Дочь Крота кричала, упираясь руками и ногами; лицо её краснело от потуг, губы отливали синевой, на шее набухали вены. Хотя кондиционер гудел во всю мочь, она обливалась потом. Когда она задерживала дыхание, Лео кидало в панику и он едва справлялся с собой, чтобы не бегать от стены к стене.

Друзья, пришедшие посочувствовать роженице, сидели рядком в сторонке, чирикали; усики их взволнованно извивались.

Стоило Лео представить, что у Кротёнка осложнения в родах, как он ощущал приближение обморока.