И он проследил, как она вошла в дом, скрывшись за дверью. Но сам он был чересчур возбужден, чтобы оставаться в доме. Он словно родился заново. Он был и Элевтером Франсуа, впервые стоявшем на этом месте. Он был и человеком завтрашнего дня.

Боже мой! Это был великий день, когда можно было запрокинуть назад голову и кричать ветру! Крикнуть туда, где волны бьются о скалы, рассыпаясь брызгами восторга; крикнуть туда, где мрачная, как тяжкий сон, Морн Блю, поднимаясь уступ за уступом, расстилает свои бесконечные оттенки зеленого; крикнуть туда, где над живой землей бегут облака и где во все стороны, далеко-далеко, на сколько хватает глаз, переливаясь, блестит в своем движении вода.