Четыре недели назад он завел с Ириной разговор по поводу выездных виз, но почел за благо обойтись без упоминания разных движений сопротивления и просто спросил, не сумеет ли она свести его с кем-нибудь, кто мог бы ему помочь. Она обещала подумать над этим, а неделей позже пригласила Урсулу и Зигмунда на обед к ее матери Натали и барону в их поместье в Лутцовуфере. Ирина улучила момент, когда никого не было рядом, и шепнула, что дело сдвинулась и у него теперь нет надобности связываться с кем-либо еще. «Потерпи, Зиги. Я все сделаю», – сказала она тихо и тотчас упорхнула поболтать с другим гостем. До того четверга, когда она наконец передала ему записку, минуло еще три недели. Он почувствовал, что у него буквально гора с плеч свалилась, и с трудом сдерживал нетерпение до субботы.

Зигмунд продолжал идти по указанной ему дорожке, параллельной Хофъегераллее, в направлении к Зигееойле, когда заметил, что к нему приближается человек. Высокий и худой, одетый в темно-зеленую брезентовую куртку и тирольскую шляпу, он целеустремленно шагал, помахивая тростью. Было в нем что-то знакомое, как показалось Зиги, и секундой позже его охватило глубочайшее разочарование. Он узнал человека – это был Курт фон Виттинген. Вот уж на кого он менее всего хотел бы наткнуться тут, будучи в парке со столь деликатной миссией. Поскольку они друзья, то между ними наверняка завяжется разговор, который, возможно, спугнет нужного человека. Но Зигмунд понимал, что положение безвыходное. Он оказался в ловушке. Повернуться и уйти в другом направлении он не мог, потому что Курт уже увидел его, поднял трость и приветливо помахал ею. Ничего другого, кроме как вести себя сообразно ситуации, не оставалось. Придется поболтать минуту-другую и идти дальше. К счастью, погода играла ему на руку. Был такой холодина, что наверняка Курту не захочется затягивать беседу.

Минутой позже мужчины обменивались рукопожатием, тепло приветствуя друг друга. После того как соответствующие слова были произнесены, Курт сказал:

– Жутко неподходящая обстановка, чтобы стоять и болтать.

Зигмунд почувствовал большое облегчение от этих его слов и сразу с ним согласился:

– Ты прав. Очень рад был встретить тебя, Курт, передай мой нежный привет Арабелле. Мы навестим вас на той неделе. А я как раз должен идти дальше.

– Я пойду с тобой, – сказал Курт. Огорчение Зигмунда переросло в тревогу. Увидев его со спутником, нужный человек не осмелится подойти и просто-напросто скроется, это было ясно как божий день. На какую-то долю секунды его охватила паника и язык прилип к гортани. Зигмунд стоял, безмолвно уставясь на Курта, в отчаянье ломая голову, как от него избавиться, не нарушив правил хорошего тона и не нанеся обиды.

– Не волнуйся, Зиги, все в порядке, – сказал Курт. – Расслабься. Синие гиацинты сегодня в Тиргартене не расцвели.

Зигмунд не был уверен, что слух не обманул его, и продолжал обалдело таращить глаза на Курта.

– Давай двинем дальше, – торопливо сказал Курт и пошел вперед резвым шагом.

Придя в себя, Зиги нагнал его и зашагал с ним в ногу.

– Почему Ирина не сказала мне, что ты тот человек, с которым я должен войти в контакт?

– У нее не было уверенности в том, что это буду именно я. А тогда зачем без надобности засвечивать меня хотя бы и перед очень старым верным другом?

– Я понимаю.

– Тебе требуется восемь выездных виз: для Урсулы, Максима, для тебя и ближайших родных. И для Теодоры. Я правильно всех перечислил, да?

– Правильно. И я хотел бы получить на всех нас новые паспорта. Паспорта без штампа „J".

Курт бросил на него взгляд и нахмурился.

– Я совершенно уверен в том, что новых паспортов достать не смогу, Зиги. Ты считаешь, это действительно так уж важно, что у вас стоит этот штамп?

– Нет, полагаю, что это не так, – Зигмунд откашлялся. – Но я подумал, что, если бы ты смог их достать, они могли бы быть выданы на другое имя. Хотя бы для Вестхеймов.

– Зачем тебе фальшивое имя?

– Дело в том, что до сих пор они меня не тронули и банк не перехватили, поскольку я для правительства чрезвычайно ценен в различных финансовых операциях, в особенности тех, что связаны с иностранной валютой. И я полезен им только до сих пор. Откровенно говоря, я не думаю, что они обрадуются, если я теперь попытаюсь уехать из Германии. Они даже могут постараться помешать мне, если пронюхают о моем намерении. Если же я отправлюсь под другим именем, за мной будет не так легко следить.

– Да, конечно, теперь мне все понятно. Но сейчас я не могу достать новые паспорта. Как ни досадно, но моему агенту это дело не по плечу.

– Ладно, что поделать…

– Арабелла говорила, вы с Урсулой в понедельник придете к нам ужинать. Захвати с собой все восемь паспортов. Они мне понадобятся для выездных виз. Положи их во внутренний боковой карман пальто. В течение вечера я заберу их оттуда.

– Очень хорошо. Завтра же я возьму паспорта своих.

В течение некоторого времени они молча шли рядом, затем Зигмунд обеспокоенно спросил:

– А ты уверен, что тебе удастся провернуть это дело с визами?

– Не стану врать, Зиги, но я и сам не знаю, сумею ли. У меня есть надежный источник, и я очень на него рассчитываю. Оценим шанс в девяносто процентов.

– У меня с собой есть деньги. И не малые. Дать тебе их сейчас?

– Не надо, но спасибо за предложение.

– А как насчет въездных виз в другую страну?

– Раздобыть их тоже будет не просто.

– Как ты думаешь, куда мы смогли бы поехать?

Курт покачал головой.